когда все у них выйдет, как задумывает окольничий? То-то…
А боярин тем временем встал в полный рост и возвышался над Никитой словно сторожевая башня, уперевшись руками в бока:
– Повтори, что сказал.
– Отец игумен меня ждет. Я в Троицу постригаться приехал, – Никитин голос никак не желал становиться уверенным.
Боярин молчал и тихо сопел.
– А ты знаешь ли, что после того, что я тебе рассказал, я тебя уж не отпущу? – грозно отчеканил он наконец.
Никита продолжал смотреть в пол. Снова тишина. Вдруг боярин тяжело вздохнул. Никита взглянул исподлобья. Боярин поднял руки, обхватил ими голову и стал медленно зачесывать назад волосы.
– Силы небесные, Пресвятая Богородица! За что же вы мне послали эдакого дурня? Я ему о таком деле толкую, что его, сопляка, в люди выведет, а он мне – постриг! – боярин бросил руки плетьми и смерил Никиту взглядом. – Да будь я на твоем месте, я бы прямо сейчас на Москву кинулся! Ведь за такую службу не деньги, не поместья – отечество приращают. Мы, Ховрины, как на окольничье место сели? Прадед мой, боярин Матвей, на Куликовом поле живота лишился, великого князя Дмитрия Ивановича из татарской засады вызволял, так через эту заслугу от великого князя всему нашему роду новое место, Вельяминовым да Нагим в версту!
Боярин замолчал и снова уперся руками в бока.
– Ты мне вот что скажи, – заговорил он вновь, спокойно и нравоучительно, – тебя кто ж на постриг надоумил?
Никита чуть приподнял глаза:
– Никто меня не надоумил. Я сам все решил.
– Сам. Ишь ты, – боярин покачал головой. – Чем же тебе в миру не живется, добру молодцу? Что ж боярин Семен, так тебя и отпустил?
Никита отвел глаза.
– Погоди, погоди… – боярин будто призадумался. – Так ты что же, без родительского благословения в чернецы подался?
Никита молчал.
– Вот тебе раз… – протянул боярин. – Первый раз вижу, чтобы боярский сын сам себя в монастырь запирал. Чудно… Что же мне с тобой делать?..
На этот раз боярин замолчал надолго. Никита даже глаза поднял из любопытства. Боярин смотрел на него не отрываясь, смеривая то и дело взглядом. Наконец глубоко вздохнул:
– Ну, я вот что решил. Выхода у меня другого нет. Некого мне кроме тебя на Москву послать. Некого! Так что ехать тебе придется. Да ты брови-то не хмурь. Я за службу награжу. Сделаешь дело – поедешь в свою Троицу не с пустыми руками. Положу отцу игумну денег за тебя, да накажу, чтоб в чернецах не держал, рукоположил поскорее и послушание дал полегче.
Никита отпрянул глазами от окольничего, уставился в бревенчатую стену. Не надо ему никаких денег и никаких рукоположений! Боярин злорадно ухмыльнулся:
– Так… Понятно… Не хочешь добром. Ну, гляди, гляди… – он решительно выдохнул. – Поедешь и сделаешь все как велю,
