Я просто вижу, что за эти три года она стала необыкновенно хороша. Настоящая повелительница человеческих сердец – воплощение мечтаний. Она завладевает всеми, кто только однажды видит ее.
Вера, я не знаю, как вам удалось это, но, по-моему, вы вырастили такой цветок, которого не было на всем белом свете. Он благоухает на всю округу, горит, как перо жар-птицы и все тянут руки к нему, если не сорвать, то хотя бы дотронуться, чтобы ощутить всю прелесть его благоухания.
Она словно спустилась с небес, чтобы через какое-то время, улететь снова, но оставив неизгладимый след любви, доброты, чистоты, счастья в людях, человечестве.
Это небесное создание покорило меня навеки. Это она научила меня слушать мир, по-новому чувствовать музыку, видеть сердцем. Если бы она умела сказать, я бы хоть немножко смогла объяснить то, что не умею выразить, ни по-русски, ни по-итальянски. Я ведь, Вера, безумно любящая Россию, волею судьбы большую часть жизни провела в Италии. Сколько Нате было лет, когда я увидела ее впервые?
– Четырнадцать полных лет.
– Четырнадцать, как…, – она не стала продолжать. – Какое счастье, что ей всего семнадцать. Или уже больше?
– Ренат приехал точно в день рождения Наты. В день ее восемнадцатилетия. Я посчитала это знаком.
– Вера, я так и не смогла понять, что так убило Рената?
– Имя. Ее имя. Больше он ничего не слышал и не видел.
– Вера, я, может быть, что-то не понимаю, но нет имен – убийц.
– Для него есть, – утверждала Вера. – Он всю жизнь ненавидел свое имя. Он всегда назывался по фамилии и хвалился ею. Произносил фамилию и нагло, в глаза ухмылялся. А когда вообще расходился, то говорил – Кто не будет Бурой, будет круглой дурой. И заливался счастливым смехом.
– Он что, был совсем мальчишкой, когда вы встретились?
– Это я была совсем девчонкой. Младше его на четыре года. Шестнадцать только исполнилось. А он мне казался очень и очень взрослым. Я, как увидела его, так и потеряла все. Все. На второй день, точнее ночь. Он ночью совсем другой. Тихий, нежный, возвышенный, но только очень печальный. Три месяца счастья. Он тут на работу устроился и продолжил отдых. Хватка у него была мертвая. И голова отлично работала, я слышала от взрослых. Гордилась им.
А потом он уехал в один миг, а я осталась беременная. А тут сестра моя приезжает. С ребеночком на руках. Как повалилась на кровать, заголосила.
Мы ей тише, ребеночка напугаешь, а она еще больше заливается. Мама, как узнала, сразу заболела. Потом сестра…, ну, в общем, нет у меня больше никого. Мама после несчастья с сестрой так и не встала. У меня случились преждевременные роды в шесть месяцев, мой ребенок погиб…
Изольда невольно вскрикнула.
– Так это ребенок вашей сестры? Это ее дочь?
Вера не слышала, она была там, в том тяжелом для нее времени.
– Врачи сказали, что мне больше никогда не родить. Я жить не хотела, но девочка…, я, думаю, что она мне на счастье послана. А то весь
