говорить очень прямолинейно, Анют, то тебя здесь быть не должно. Ты по-прежнему несовершеннолетняя. В доме, где на данный момент живут двое мужчин. Оба при погонах. Добавляем сюда вчерашнее происшествие и можно крутить и вертеть эту ситуацию под любым углом и светом. Понимаешь?
Кажется, понимаю.
– Я могу просто уйти. – тихо отвечаю я. – Я не хочу, чтобы у вас были из-за меня проблемы.
– А куда ты пойдёшь, дитя? – грустно усмехается Николай Петрович, щедро накладывая мне в тарелку дымных колбасок. – Мы же с Максимом себя изведём, думая, как ты и где ты. Нет уж. Всё. Ты теперь под нашей защитой и наша ответственность, Анют. А помощница мне и в самом деле не помешает. Клининг приезжает два раза в месяц. Что-то убрать или помыть, будет мне очень в помощь. Опять же, может, старика чем побалуешь из вкусного. Помню, как жена моя картошку жарила… – лицо полковника тут же меняется. Он мечтательно прикрывает глаза и будто светится изнутри. – Ни у кого такой не пробовал. Корочка такая золотистая. Не горелая. Не сварившаяся в сковородке. Такая… знаешь, вредная и хрустящая.
Мои губы невольно трогает улыбка.
– Я могу попробовать, но не обещаю. – интригующе произношу я.
– Не сейчас. Вот как на поправку пойдёшь, как весь этот кошмар закончится, тогда тебе и все карты в руки. Сейчас эта работа… номинальная. Захочешь, потом отработаешь. Не захочешь, никто не станет на тебя обижаться. Все разумные люди.
Я холодею. О чём он говорит? Что я должна отрабатывать и каким образом?
– Отработаешь? – всё, на что меня хватает.
– Ну ты же девушка, Анют. – ещё больше нагоняет на меня страха отец моего любимого человека. – Деньги, что ты копила, изъяли. Там экспертиза, кровь, отпечатки. Ещё не понятно, когда отдадут. Телефон твой тоже изъяли, но уже по другим причинам. А девушке же нужны деньги… на всякое…такое. Вот я тебе авансом буду выделять какую-то денежную сумму. Не может же человек жить без денег. А ты чего так побледнела?
Господи, как бы под стул провалиться? Знал бы Николай Петрович, что я о нём подумала, ни в жизнь не стал бы мне ни в чём помогать.
Итак, «ошибка номер 2» – стоило оставить больше денег на электронном кошельке. Вряд ли тех пяти тысяч мне хватит банально на обезболивающие и всякие препараты для обработки швов и ран.
Глава 5
Жизнь холостяка, оказывается, сказывается на его холодильнике. Или это всё погоны?
Николай Петрович отъехал, а я, оставшись в чужом доме в полном одиночестве, пошла на разведку боем. Точнее, кухней.
Сдалась мне та жареная картошка? Нет, почистить её мне вполне удалось, как и вымыть. Даже нарезать. А вот задействованные приборы, разделочную доску и прочее помыть не удавалось, как я только не корячилась.
Уже жарится, слава богу. Стыдно, конечно, вроде хочу как лучше, а получается, что только работы мужчине добавляю.
В холодильнике находится обветренный кусок сыра и два лотка яиц. Не задумываясь, ставлю вариться яйца. Натираю на тёрке сыр, добываю
