чем это не нравится Прохорову.
Бабка эта теперь никому покоя не даёт. Придумала себе, что Аня издевалась над младшей сестрой и всячески унижала её. Умом я понимаю, что это бред, но кое-что не даёт покоя – рассказанный стишок у детского психолога.
«Зверь идёт, идёт, идёт.
Нас с тобой он не найдёт.
Мама с папой с ним играют,
Очень громко прогоняют.»
Стих тоже бредовый, но, по словам Миланы, это игра. Прятки от зверя. В шкафу.
Бабка настаивает на том, что Аня запирала младшую сестру в шкаф под видом игры, Милана настаивает, что они вместе играли… Ничего не понятно и, если честно, неинтересно, но Прохоров всё же заинтересовался.
– Может, она так сестру защищала? Запирала её в шкаф. Зверь из стиха – Зверев. Мне кажется, это очевидно.
– Поверь мне, Максим, в этом деле ничего не очевидно. У нас столько доказательств и улик на Зверева, но он упорно отрицает свою причастность к побоям.
– Ещё бы он признался. Столько лет ему это сходило с рук.
– А смысл? Всё против него. Он в любом случае сядет. Вопрос только по какой статье и не потянет ли он за собой Поплавскую.
– Поплавскую? – внутренне холодею я. – Что это значит? Уж не думаешь же ты, что она врёт?
– Я скажу больше, я думаю, что она очень многое недоговаривает. – расплывчато отзывается Прохор, протягивая мне руку для рукопожатия. – Давай. Я заеду в конце рабочего дня. Побеседую ещё с Поплавской.
Рефлекторно жму протянутую ладонь.
– Подожди, – задерживаю следователя, – А если это всё из-за его родной дочери? Сам посуди, ведь если он признает, что бил неродную дочь, то это автоматически откроет разбирательство о его обращении и с родной дочерью, а там цепочка выведет к матери, которая… Ну, ты сам видел. Малую этой горе-мамаше могут просто уже не отдать никогда.
– Тебе больше всех надо? – он ухмыляется, недобро прищурившись. – Мы разные инстанции, Максим. Опека сама разберётся. Мы можем повлиять только уже с решением суда, а до суда, с этими плясками, ещё ой как далеко. Ну, не похож мужик на того, кто может так избить ребёнка. Мутно всё. Характеристики на него опять же хорошие. А вот к Зверевой у меня очень однозначное отношение. Та ещё тварь. Не удивлюсь, если это она, а не он, лупит дочерей.
Всё. Зря я только поднимал эту тему. Виталия Евгеньевича несло в какие-то далёкие дали.
Всю дорогу думаю о словах следователя. Если бы отец так хорошо о нём не отзывался, я бы непременно послал этого следака далеко и надолго. Уж как ни крути, в работе полицейского очень важную роль играет опыт, а у Прохорова его в достатке.
Только мне что теперь делать с его выводами? Стих ещё этот дурацкий. Где в нём хоть какой-то смысл? Как спросить у Ани, что он значит? Не затронет ли это девчонку за больное?
Решаю, что спросить стоит, но по приезде к отцу, вся решительность сходит на нет.
Вижу её с деревянной лопаточкой в руках на отцовской кухне
