вы узнали?
– Некоторое время тому назад, я послал небольшой «отряд» в Германию, в Саксонию… В Лейпциг, если быть точным.
– А почему не в Тампере?
– Очень смешно… – отрезал мужчина, стрельнув глазами в сторону своего собеседника, – Я перерыл столько архивов, сколько за всю свою жизнь не видел, пока до меня не дошло, откуда ноги растут у той вещицы, что ты мне принес тогда… – он кивнул на плащ Айзека, куда совсем недавно был спрятан небольшой черный мешочек, – И ребятам удалось поговорить кое с кем…
Воздух пошел чуть ли не физически ощутимой дрожью. Щекотливая волна пробежала по спине, заставив зашевелиться волосы на затылке.
– Он представился Германом Раухом… хранителем «тайного знания семьи» и внуком госпожи Бойе… Ты знаешь, что она была ведьмой? – нахмурился мужчина, не отнимая руки от лица, – Вся семья об этом знала, пусть и держала эту информацию подальше от общественности. Они даже выдали ее замуж за человека, который знал об этом и продолжал скрывать ее тайну от посторонних. Она просто родилась такой, никаких сделок, никаких знамений… я не встречался с таким раньше. Расслабь лицо, Айзек, я еще не закончил… Так вот, этот Герман, он рассказал, что в тысяча пятьсот тринадцатом году Беатрис пропала без вести, оставив мужа с двумя детьми. И он верит, что это было не просто несчастным случаем. Вместе с ней пропал и учитель фехтования, которого нанял еще ее отец для ее младшего брата Алоиса Бойе… Но это так, лирическое отступление. Наверняка тебе интересно, каким образом это связано с тобой…
– Невероятно… – глухо выдохнул мужчина, не прекращая скрипеть перчатками. Невероятно здесь было то, что он до сих пор сидит спокойно, а не крошит книжные стеллажи в припадке нетерпения.
– Господин Раух показал нам ее гробницу с пустым саркофагом… и ее комнату в фамильном поместье, где хранит все как было при ней. Одежда, личные вещи, дневники, которые она вела в девичестве. Часть он передал нам, позже сможешь пойти ознакомиться. А еще… он рассказал «легенду».
Все переворачивалось внутри от этих слов.
– Незадолго до помолвки с Теодором Раухом в тысяча пятьсот четвертом году, сразу после своего совершеннолетия, она закрылась в своей комнате на месяц. Не трогала еду, не разговаривала ни с кем. По ночам из ее комнаты доносились крики и плач. Днем шепот и шуршание пера по бумаге. В последнюю неделю не было слышно ничего. Ее тогда спас Виктор, тот самый фехтовальщик. Выбил дубовую дверь вместе с петлями и каким-то образом вывел из летаргического сна, в который она впала… Перед отъездом в Гамбург она обмолвилась матери, что однажды за ней вернутся. Все посчитали это очередной причудой безумной девушки, учитывая ее долгое затворничество, голодовку и этот странный приступ. Но после инцидента в тысяча пятьсот тринадцатом Генрих Бойе, ее отец, после того, как в припадке ярости чуть не спалил собственный дом, обыскал ее комнату и нашел вот это…
