выплыл конверт цвета ночного неба.
– Откуда у вас это?.. – треснувшим голосом спросил Алоис, подходя ближе, чтобы убедиться в том, что зрение не обманывает его. – Отец сказал, что сжег все плоды ее «безумия»… Чуть было не спалил дом, в холле до сих пор на полу пятно…
– Сжег, да не сжег… – закатил глаза мечник, улыбаясь краем губ, – Полагаю, она догадывалась, что это может случиться, потому конвертов было два.
– Что в нем?..
– Боюсь, нам не суждено это узнать. – пожав плечами, мужчина вложил конверт в руки юноши, – Все, что от тебя требуется, сохранить это до того времени, когда подрастут ее потомки, чтобы отдать на хранение. Выбирай тщательно, от этого может зависеть ее будущее…
– Я не понимаю вас… – нахмурившись, Алоис все же последовал за холодной фигурой своего наставника, вновь скрываясь в склепе, – О каком будущем идет речь?
– Дальнем.
Обойдя саркофаг кругом, Виктор молча поддел крышку, легко сдвигая ее в сторону, будто она не весила ни грамма. Сощурил взгляд, будто мог разглядеть, что лежит внутри. Кивнул головой, дав знак Алоису положить послание.
– Я понимаю, что тебе сейчас будет трудно сохранить его в должном состоянии, поэтому запомни, где оставил. Скоро подрастет ее сын.
– Аскель? Ему только девять недавно исполнилось. И почему вы думаете… – его пальцы мелко дрожали, когда он погружал руку во тьму гробницы. Внутри саркофага воздух был будто холоднее, чем зима в Сибири.
– Сейчас это не важно. Просто запомни.
Лошадь скрылась в ночи, еще какое-то время разнося по округе плеск воды и чавканье копыт по размокшей земле. Тень Виктора несколько позже также скрылась из виду вместе с порывом холодного ветра и громким вороньим криком, прозвучавшим подобно громовому раскату. Оставив после себя лишь следы сапог двух людей на мраморном полу и алую розу, возложенную поверх белоснежного букета, принесенного Алоисом.
И конверт… в своем неодушевленном мире одушевленных вещей начавший обратный отсчет. Девять лет уже прошло… осталось еще сто восемнадцать.
– Сделай лицо попроще, старина! Будут у тебя в жизни еще победы, это не последние скачки в этом сезоне.
– Несомненно, дорогой дядюшка… несомненно. А-ну стоять!.. Что там за шум с утра со стороны реки, Эмма? – одернул он промелькнувшую в дверном проеме фигуру в пышном платье.
Как Алоис не старался сохранять ласковое и непринужденное настроение, с каждым годом это удавалось ему все трудней. Глядя на то, как растет без матери Аскель, как к своим детям относится старик Теодор, все сильней им овладевали мрачные думы о безрадостном будущем своих племянников. Эмма нашла радость, развлечение и отдушину в суете светской жизни. Что и говорить, безусловно, она была прекрасна, как ангел, изящна как виноградная лоза, умна и красноречива,
