Под столом нашел. Здесь женщина тоже живет?
Махкам осторожно взял пуговицу в руки, внимательно осмотрел ее:
– Да, на самом деле женская, – проворчал он. – Но здесь никакой женщины нет! Наши парни всё тут прошерстили! Что же это такое, откуда она вышла?
– Вот здесь она лежала, – показал Фахриддин. – Видимо ребята не обратили внимания.
Теперь уже Санжарбек взял пуговицу и позвал пастуха, крутящегося тут у двери:
– Яхшилик – ака, не знаете, чья эта пуговица?
Пастух посмотрел, холодно ответил:
– Не знаю.
– Пуговица женская. Здесь живут женщины? – Фахриддин приблизился к пастуху.
– Нет, конечно. Что им тут делать, женщинам? – пожал плечами Яхшилик – ака.
– Подумайте, вспомните, может кто из ваших жен, дочерей приходил проведать, – присоединился к разговору Санжарбек.
– Да нет! Не с-т-у-п-а-л-а еще сюда н-о-г-а женщины! – пастух стал заикаться от волнения.
– И что, из маминого гроба вывалилась что ли?! – вспылил Махкам.
Фахриддин зло посмотрел на следователя. Затем взглянул на пастуха, и, как бы извиняясь за своего коллегу, вежливо обратился к тому:
– Яхшилик-ака, хорошо подумайте, может в ваше отсутствие какая-то женщина приходила?
– За два дня до того несчастного дня, я отпросился домой к заболевшему сыну. Если в это время кто! А больше я ничего не знаю! – ответил тот.
– К несчастью, все пастухи в тот день тоже ушли в кишлак. Так ведь, вы же так сказали на допросах?
– Да, перед праздником другие пастухи тоже пораньше ушли по своим домам. Кто знал, что такое несчастье нас ожидает?!
– Дорогой брат, вспомните получше, в те дни в загон кто-то приходил. Иначе как тут может потеряться женская пуговица? Не может же мужчина быть в женской одежде, – Фахриддин осторожно подступал к пастуху, стремясь разговорить того сладкоречием.
– Да не видел я тут чужих в эти дни. Хотя…
– Ну и! – следователь оживился.
В этом году не знаю, а в прошлом году женщина, Садокат ее зовут, один – два раза приходила. А больше, что сказать… больше других женщин я тут не видел.
– Кто же эта Садокат?
– Да знакомая она… хозяина!
– что за знакомая, где проживает? Говорите уж, не тяните.
– Эй, ты… голова… что ты тут мелешь, что ж ты раньше на допросах об этом и рта не раскрыл, а?! – сидевший в стороне Махкам готов был опять вспыхнуть.
– Махкам Хакимович… прошу вас! Подождите… – Фахриддин остановил коллегу. Затем снова повернулся к пастуху:
– Кем Садокат Норбуте приходится?
– Да она в Китабе живет. Хозяин к ней похаживал. Ну это, как сказать… второй была…
– Второй женой, вы хотите сказать? – теперь уже не вытерпел Санжарбек.
– Да, можно и так… сказать.
