сломалась, – уточнил геолог.
– Моника сейчас в спальне, на зарядке, – сказал пилот.
– Мне нужно умыться, – заявила Роверто и направилась в сторону душевой, промахнулась мимо двери, врезалась плечом в косяк.
– С вами все в порядке? – спросил Абуладзе.
– Осторожней! – призвал Чарли.
Элизабет лишь махнула рукой, не оборачиваясь, и со второй попытки попала в дверь.
Для могилы выбрали место в дальнем углу рощи кипарисов. Мужчины копали яму вдвоем, а Роверто, не отрываясь, смотрела на пакет с телом сестры.
– И стоило ссориться, Марго? – еле слышно пробормотала и заплакала.
«Марго, этот островок – рай, тебе здесь понравилось. Покойся с миром», – мысли Элизабет путались, перед глазами чередой проходили картины ее детства. Маленькая она и взрослая, еще не растолстевшая, Марго с добрыми глазами. Напоследок Элизабет коснулась Маргарет рукой, громко всхлипнула. Абуладзе протянул ей не слишком свежий платок.
Тела в пакетах опустили на дно могилы. Лев Саныч спросил:
– Она вам была кем? Из досье мы поняли, что сестрой.
– Больше. Мы с ней клоны…
– Прямые потомки землян, – перебил Чарли.
– …с планеты Клиффшен. Она родилась на тридцать лет раньше, воспитала меня, как мать. – Элизабет промокнула слезы уголком платка, глубоко вздохнула и продолжила, – У нее были проблемы со здоровьем, и я ухаживала за ней много лет.
– Но вы совсем не похожи, – удивился Лев Саныч.
– Потому и не были похожи, – Элизабет подчеркнула слово «были» и всхлипнула, – Из-за генетического сбоя у Марго.
Мужчины многозначительно переглянулись.
«Ах да, они, наверняка, меня обсуждали», – подумала девушка.
Пилот спросил:
– Вы посвятили жизнь ей?
– Не совсем, – Роверто отвела взгляд и умолкла.
«Моя болезненная привязанность к Марго очевидна всем даже сейчас?»
Чарли Кутельский вдруг встрепенулся, извинился и убежал. Роверто взяла лопату пилота и помогла Абуладзе закопать могилу.
– Физический труд помогает развеяться, – буркнул геолог.
Через несколько минут Лев Саныч в изнеможении оперся о лопату.
Чарли вернулся в белом парадном кителе и фуражке, что контрастировали с шортами повседневной формы. В руках он нес саксофон.
Пилот произнес заупокойную речь, оказывается, он заранее переписал фамилии погибших. Потом выступила Элизабет.
– Маргарет была мне матерью. Я всегда буду помнить тебя, Ма! Спасибо тебе за все. Да будет земля тебе пухом.
Чарли прочел старинную молитву, Роверто встала рядом с геологом по стойке смирно. А когда Кутельский сыграл мессу, девушка в отчаянии уткнулась в плечо Абуладзе.
– Ну, полно, полно. Возьмите себя в руки, Лизонька.
Услышав такое обращение, Роверто улыбнулась сквозь слезы. Лев Саныч спохватился:
– Можно,
