включенную плиту бумажки, вырванные из блокнота профессора, поджег протянутый Элизабет комок.
Когда бумага загорелась, и дым повалил к потолку, товарищи по несчастью заранее заняли место у двери.
Сработала сигнализация, послышались обнадеживающие щелчки, из раструбов на потолке повалила пена, из специальных щелей в стене – углекислый газ. Много газа.
Сначала пилот, потом профессор и Элизабет по очереди подергали ручку двери.
– Заперто, черт бы ее побрал! – Лев Саныч растерянно посмотрел на Кутельского.
Дышать стало труднее.
– Что это щелкало? – Чарли потянул Абуладзе за руку, как ребенка, в сторону окна.
Профессор не ответил, он готовился упасть в обморок, но подчинился пилоту.
– Залезайте! Углекислый газ выталкивает кислород к потолку, сможете дышать.
Чарли и Роверто подсадили грузного Льва Саныча на верхнюю полку стеллажа. Профессор уселся там, неуклюже прижимаясь к потолку, за который хватался руками. Элизабет забралась рядом. Сам Кутельский подергал ручку окна. Окно тоже не поддавалось. Углекислого газа стало больше. Пилот схватил кухонный нож и принялся долбить стекло. Оно оказалось космической прочности и, конечно же, не уступило усилиям Чарли. Лоб его покрылся испариной. Сдавшись, он забрался на стеллаж и примостился рядом с девушкой:
– Что вы там говорили о первом законе робототехники, профессор? Сдохнем сейчас.
– Не паникуйте, – только и смог сказать Лев Саныч сдавленным голосом.
Роверто передумала сидеть на одной полке с мужчинами, набрала полную грудь воздуха, задержав дыхание, спрыгнула на пол и перебралась на стеллаж напротив.
Вдруг раздался еще один щелчок, окна геостанции распахнулись, послышалось шипение. Автоматика пожаротушения решила, что справилась с огнем, и теперь вытесняла углекислый газ забортным воздухом. Потные, покрытые клочьями пены, геолог и пилот не спешили слезать. Сейчас они напоминали жалких мокрых куриц, застрявших на насесте, черную и белую. Роверто хихикнула:
– А почему вы решили, что система разблокирует дверь, Чарли?
– В кино видел.
– Ну, так значит, она это кино тоже видела и предусмотрела.
Они еще чуть-чуть подождали развития событий, но ничего не происходило. Спустились вниз.
– Она предвидит наши поступки, – задумчиво произнес Абуладзе, остановившись перед рулоном бумажных полотенец на стеллаже.
Пилот стер ком пены с кресла геолога и жестом предложил Элизабет сесть:
– И?
– Думайте, Чарли, это должен быть нестандартный ход! – сказал Абуладзе.
– Почему, профессор? Что стало причиной такого поведения Моники? Она запрограммирована соблазнять и вдохновлять!
– А вы ее не обижали? Что случилось? – Роверто взяла инструкцию и бегло пробежала глазами по верхнему листу.
«Отозвавшись на обращение «профессор», я поторопилась», – подумала она.
Абуладзе пожал плечами и внимательно посмотрел
