style="font-size:15px;"> Что сделали эти люди следователям и судьям? Какие счёты с ними сводит наше правосудие? Ради какой благой цели?
Ответ один – система не может ошибаться. Решение должно быть подогнано под условие, если даже к этому нет поначалу никаких предпосылок.
Но, пожалуй, самый максимальный по гнусности метод заключается в прямой фальсификации улик и в сфабрикованности обвинительного заключения. Обычно так происходит с теми, кто не побоялся когда-то перейти дорогу власть имущим. Схема на удивление проста и действенна. Твой «знакомый» очень просит помочь, бросить пару «косарей» ему на карту. Ты можешь не распознать подвох, ну мало ли жизненных ситуаций случается. Ты не жмот, да и сумма смешная. Как только тебе приходит уведомление об успешности перевода, ты становишься обвиняемым по 205 статье – терроризм. Потому что счёт, на который упали твои деньги, числится за экстремистской организацией, запрещённой в РФ. А ты их только что проспонсировал. Теперь ты – пособник террористов. До 20 лет строгача. Правда есть вариант. Если ты «продашь» свою квартиру кое-кому за бесценок, то статью могут и переквалифицировать, если и вообще не прекратить дело. Откажешься – идёшь фигурантом «по полной». Согласишься – лишишься квартиры и… всё равно угодишь под статью; верить «хорошим» людям в такой ситуации ни в коем случае нельзя.
Что меня очень удивило в тюрьме – здесь практически не ругаются матом. Кроме неизбежных неопределённых артиклей вида «бля» и «нах» даже маргинальные элементы почти не употребляют обсценную лексику. Мои же дискуссии о смысле жизни и позиционировании человека в обществе с близкими по духу людьми (коих я встретил за решёткой в большом количестве) и вовсе могли бы напомнить литературные посиделки где-нибудь в библиотечном зале. Если бы не решётка на решках. М-да, если бы…
В тюрьме свои правила, свой сленг, свои отношения – но всё это без базарного, бытового мата. Как ни странно.
Один из самых животрепещущих вопросов в заключении, конечно же, питание. В каждом отдельном заведении пенитенциарной системы РФ оно имеет свои особенности. Однако есть и общее – в основном такое питание и едой-то нормальной назвать нельзя. Видимо потому, что с точки зрения той самой системы предназначено питание не гражданам, а отбросам общества. А отбросам какая положена еда – совершенно очевидно – те же самые отбросы. С редкими, очень редкими исключениями.
Например, в СИЗО Капотни нам давали вполне свежий, даже вкусный хлеб. В Бутырке чёрный хлеб есть было совершенно невозможно, по вкусу он напоминал жёванную бумагу. В лагерях, насколько мне известно, случается ещё хуже – хлеб там иногда получается второразовый, его делают из старых, заплесневелых буханок; после употребления оного нередки несварения и даже заворот кишок.
Приносят хлеб в 6–30 утра. Кроме этого – на каждого арестанта положена
