у многих – слёзы. Таких слёз не стыдятся.
Я читаю письмо, пришедшее от моего милого ребёнка, Павлы, и стараюсь представить её образ. Её облик, её мысли. Её настроение. Как она, перебирая пальчиками, набирает текст на клавиатуре. О чём думает. О чём мечтает. В груди разгорается тёплый огонь. На несколько минут я словно покинул эти стены, просочился за периметр и встал у моей девочки за спиной, глядя, как она пишет мне послание.
«… На занятии по контексту будем завтра снова вырезать буквы из картона и потом склеивать их. Знаешь, мне сейчас так нравится мой круг общения в лицее и «британке», они меня поддерживают все, когда мне особенно грустно. Ничего не знают. О, у нас завтра в школе парадная форма должна быть, кто-то приезжает. Я погладила свою любимую рубашку и штаны с вырезами спереди. Буду такая классная…
Отвечай сюда всё.
Очень-очень сильно тебя люблю и целую…» (март, 2021)
Я в предвкушении крошечного тюремного счастья – мало того, что я несколько раз буду перечитывать эти строки, так потом ещё обдумывать и писать ответ. А это почти полдня! Наискось зачёркнутого времени, которое иногда и вовсе останавливается в заключении. Полдня – ощутимая победа над монстром. И всё благодаря моему любимому цветочку.
Каждому заключённому нужен человек на воле, с которым у него сложится совершенно особенная, ментальная связь. Это тот островок в море безысходности, на котором тебе всегда рады. Который даёт силы и не позволяет раствориться в небытие, сложить оружие. У всех по-разному, для кого-то такой человек мама, для кого-то любимая, для меня – Павла. Как ни банально, но в разлуке искренние, настоящие чувства обостряются настолько, что тебе кажется будто энергия любви вот-вот прорвётся через утончившуюся кожу, чтобы заполнить всё пространство. Павла – моя путеводная звезда. Она – мой крест. Ради неё я готов бороться до конца.
Большая часть стихов, написанных мною в заключении, посвящена, так или иначе, ей, моему Ангелу.
Хмурые тучи уныло витают,
Чёрные мысли едят изнутри.
Силы меня всё быстрей оставляют
Выжжен мой разум и в сердце – штыри.
Дни в одиночестве, дни за решеткой
Уничтожают меня на корню.
Сяду и плачу – так долго и горько.
Больше я так, ну совсем, не могу…
Солнце мое! – я беру это фото
И бесконечно на дочку смотрю.
Ангел следит мой и дённо и нощно,
Чтобы отец все же выжил в аду.
Я хочу дать ей понять, насколько она мне дорога в каждом своём ответе на её письма, но слова выходят корявые и казённые, слишком велико моё психологическое напряжение. Но она поймёт. Она умница. Она потерпит. А потом я скажу ей то, чего не смог выразить в корявых строчках. Потом. Когда выйду. С каждым новым полученным письмом я всё глубже убеждаю себя в этом. Я должен выйти. Чтобы
