смотрел на Лару, подперев подбородок обеими руками. Задумчиво так. «Сейчас задаст сакраментальный вопрос», – угадала девушка. Так и случалось.
– Лаха, скажи, ты такая кхасивая девушка…
– Почему я не нашла мужа себе в России? Да?
Он кивнул, слегка смутившись – она прочитала его мысли! А Ларе, в конце концов, этот вопрос задавал каждый.
– Знаешь, у нас мужик или женат, или козел.
Пьер округлил глаза. Ага, про козла не догнал. И Лара растолковала, кто такие козлы по-русски. Француз охотно поверил. Вот ведь, гад. Ну да ладно, нашим мужчинам не привыкать. И для закрепления эффекта Лара рассказала печальную историю любви, смерти, предательства.
– Я была влюблена, это такая любовь… Очень сильная. Мы уже готовились к свадьбе, но он… утонул. Он был пловец, готовился к олимпиаде. А тут… в бассейне обвалился потолок. И он не смог всплыть. Как я страдала. И тут, когда я была готова броситься от отчаяния в реку, появился он. Он был красивый, высокий. Он околдовал меня. И я поверила. Мы стали жить вместе, я забыла своего пловца, несбывшегося олимпийца, но однажды пришла домой раньше обычного. Он был не один.
– С другой женщиной? – во взгляде Пьера была такая вера ее вранью, и сочувствие, что Ларе даже стало чуть стыдно. Как наивного ребенка обманывать, чесслово.
– Нет, – сказала она, – там не было женщины. Там был мужчина.
Пьер откровенно сплюнул. Не все парижане гомики и им сочувствующие.
– Тебе не везло. Но это когда-то проходит.
– Расскажи теперь ты, – попросила Лара. А он замялся, поскреб гладко выбритый подбородок, откашлялся. И сказал:
– Пойдем уже. Я позже расскажу.
Ну, позже так позже, Лару это на самом деле мало интересовало.
Сегодня по программе были Елисейские поля. Какая роскошь, а цены… Лара тихонько ахала, глядя на них, но делала вид, что все в порядке. Жених же откроено хватался за голову и все норовил ее увести подальше, свернуть на улочку потише. Лара наглеть не стала – поняла уже, что нарвалась не на богатого. Да и ей, если честно, было бы жаль таких денег на тряпки. Все равно у них дома никто не отличит Кристиана Лакруа от мейдж ин Туркей. И она, немного подразнив вовсе уж притихшего француза, позволила увести ее в сторону.
Побродили по маленьким магазинчикам с сувенирами – везде, во всех лавках одинаковыми, но зато в каждом приветливые хозяева, и все по большей части – мужчины, говорили ей: «бонжур, мадемуазель». О, Лара таяла от этого «мадемуазель», обращенного к ней. И готова была заходить и заходить во все попадавшиеся по дороге забегаловки. Пьер повеселел. Брал ее под ручку и явно гордился спутницей.
Лара была так полна разнообразных эмоций, что простила Пьеру вчерашнее ночное бегство. За ужином он все брал ее за ручки, передавая хлеб, вазочку с вареньем, так недвусмысленно смотрел на нее, что растопил
