еще раз то, что уже сказал в самом начале. Я знаю эту девчонку Альварадо и немного знал вашего покойного супруга, и я не верю, что между ними могло быть что-то предосудительное. Для меня это совершенно вне сомнения.
– Еще бы, – кивнула Элена, и он не сразу понял, говорит ли она серьезно или в насмешку. – Еще бы, девушка из такой семьи, с кучей знатных предков! А вам не кажется странным, дон Эрменехильдо, что так безупречно воспитанная сеньорита гостит за городом у постороннего мужчины, пока его жена находится в отсутствии?
Хиль молча пожал плечами:
– Не знаю, со стороны трудно судить. Да и не нужно, донья Элена. К чему? Что это меняет? Вы сейчас озлоблены против нее так, словно это действительно ваша соперница. А ведь толком вы ничего не знаете. Когда не знаешь точно, почему человек совершил тот или иной поступок, можно подходить к нему с двух сторон… Вы меня понимаете? Можно предположить худшее и можно предположить лучшее. Это зависит от того, как вы вообще смотрите на людей, доверяете ли вы им или не доверяете… У меня есть такие знакомые, из моих коллег, – о чем бы такой тип ни услышал, у него всегда на все готовое объяснение, причем именно определенного рода. У кого-то хорошие отношения с начальством – значит, подхалимствует. Кто-то с начальством ругается – значит, бьет на популярность, хочет прослыть правдоискателем. И так без конца. Конечно, такой подход к людям может уберечь от разочарований, но ведь этак мало-помалу превратишься в мизантропа…
– Пресвятая дева, – вздохнула Элена, – до чего мужчины сентиментальны. Я не знаю, что такое быть мизантропом, но если это значит видеть людей такими, как они есть, то значит я и есть самый стопроцентный мизантроп. А вы можете разводить всякие красивые теории, дело ваше.
– Послушайте, донья Элена. Только что я вам сказал, что вы озлоблены против маленькой Альварадо, а теперь оказывается, что вы озлоблены вообще против всего мира…
– Я против него не озлоблена! – вспыхнула Элена. – Просто я знаю ему цену, будь он проклят! Если хотите говорить откровенно, то этот ваш мир в шестнадцать лет сделал из меня шлюху… Да, я сказала – шлюху! Не беспокойтесь, я не ловила клиентов на Леандро Алем. Я просто спала со своим патроном, чтобы не потерять работу! Не правда ли, мой дорогой дон Эрменехильдо, вы никогда не слышали о подобных вещах? Так вот слушайте, что делается в этом вашем мире, который вы призываете меня любить! И не забывайте, что этот мир отнял у меня человека, которого я любила больше своей души, – человека, сделавшего меня матерью!
– Да, но…
– Молчите! Мне неважно, кто виноват в смерти Херардо – банда того жирного янки или ваша подружка, чистенькая профессорская дочка! Молчите, я говорю! Какое вы имеете право требовать от меня, чтобы я им всем доверяла?! Кому я должна доверять – такому Брэдли? Или такой Альварадо, которой от скуки захотелось развлечься с чужим мужем?
– Да выслушайте вы меня наконец, каррамба!
– Мне ваши утешения не нужны! Какие слова
