а на это время куда-то «прибиться» надо. Я тут про милицию подумала… Хотела попросить дядю Ваню, – он там дежурным в Дежурной части работает, – может, пристроит?.. Места есть вроде… Зарплата, конечно, не ахти какая, но все-таки это госслужба и потом пенсия, а, сынок? – Данила устало смотрел на маму. – Для мужчины без образования это хороший вариант… Если не поступишь на учителя.
– Я не поступлю на учителя, мам, – Данила решил сразу расставить все точки над «и», – потому что очно – это значит отдавать всё время учёбе, а когда работать и на что жить, мам? И это даже не самое главное: я просто не поступлю на бесплатное отделение. Теперь… Поздно. А платить нам нечем. Работать надо, мам, какие учёбы…
Мама молча мыла посуду. Данила встал из-за стола и направился к себе в комнату, желая закончить этот разговор поскорей.
– Сыночек… – прошептала мама, когда Данила подошёл к ней и поцеловал в затылок.
– Мам, я пойду к себе… Устал страшно. И такой потрясающий ужин совершенно меня разморил.
– Хорошо, Дань, – мама повернулась и поцеловала его в щеку. – Отдыхай.
– Я так два года не ел, мам… – Он растерялся от сказанных слов. – Все мы не ели… два года.
Данила вышел из кухни.
***
Он закрыл за собой дверь своей комнаты и опёрся на неё спиной, заложив руки за спину. Взглядом окинул свою родную и такую некогда уютную «тихую гавань». Тишина… Аж уши режет. Эта комнатка стала ему какой-то «маленькой»…
Всё осталось, как было: книги его любимого Ремарка на полках, школьные тетради, учебники по истории и английскому, которые он сам покупал, аудиокассеты, магнитофон… Лампа на столе. Все осталось, как прежде, только Данила стал совершенно другим – он ВЫРОС. Так, наверное, чувствует себя рыбка, которая из моря вернулась однажды домой в свою родную речку – всё, как всегда, но только не для рыбки… из Моря.
Он сел за стол и попытался проникнуться ощущением прошлого, дотронувшись кончиками пальцев до своих книг и закрыв глаза… Но Они молчали. Всё молчало…
Он достал из ящика стола свой дневник и полистал его: школьные записи, какие-то мечты об армии, стихи… Такими глупыми и наивными сейчас ему показались эти строчки.
Данила лёг на диван, укрылся по пояс одеялом и вернулся к началу дневника, где на корочке, на обороте первой страницы, прочёл:
«Укрылся я в лесах,
Чтоб жизнь прожить не зря,
Чтоб высосать из жизни костный мозг,
Искоренить все, что не жизнь,
Чтоб не понять на смертном ложе,
Что я – не жил…».
…Тепло родного дома и отсутствие вшей усыпило Данилу. Он провалился в небытие, словно в сказочный сон, оставив раскрытый дневник на груди.
Тихонько вошла мама и подсела к нему, погладила по армейскому «ёжику» на голове…
– Отрасти снова свои чудесные волосы, сынок, – прошептала она.
