на выходных и узнаешь. Она в пятницу приедет. Кстати, она в «педе» учится на психолога, – мама улыбнулась и присела за стол, дожарив блины.
– Лучше бы кто-нибудь покрасивее «позвонил» … Радка классная была всегда. С ней любовь была бы возможна.
– Любовь? Знаю я всю эту любовь – «проходила». И теперь я точно знаю, что от любви никогда ничего не остаётся, кроме пустоты. И ребёнка. Все они эти твои Вики, Лены, Саши, Даши уже замужем со школьной скамьи. А некоторые, уже и по второму «кругу» пошли – и всё это за два года, сынок! И у них уже куча детей! К чему это, скажи?..
– Мам, если бы все девчонки рассуждали так, как ты сейчас, большинство людей вообще бы не родилось… В том числе и я.
– Верно… Но я замужем была лишь раз, и ты у меня был зачат по большой любви! Жизнь сама проложит себе путь – ей «помогать» не надо! Пересаживаются с хуя на хуй, думая, что это поможет! Но хуй – это всего лишь навсего, ХУЙ в какой бы руке ты его не держала. Надо самим учится делать себе и деньги, и счастье, и атмосферу, и любовь… Не лезь в это дерьмо, сынок. Береги себя…
Мама в негодовании раскраснелась, а лоб покрыла испарина.
– Успокойся, мам… – Данила погладил её по руке. – Я буду беречь. Я хотел в Усть-Пристань в воскресенье смотаться, – продолжил он, – у меня там друг лежит…
Мама смотрела на Данилу, а Данила смотрел на неё.
– Конечно, езжай… Переночуешь у родителей мальчика?
– Да. Сегодня вторник… Я до конца недели доколю дрова, встречусь в пятницу с твоей мадамой, субботу отдохну и в воскресенье рано утром двинусь. Я с Усть-Пристани сразу на город поеду, мам. Осмотрюсь, по поводу работы узнаю, по поводу жилья и тому подобное…
– Так, а я тут суетиться хотела… – спохватилась мама.
– Мам, – Даня наклонился вперед, – а если он меня не возьмёт? И даже если он скажет «да», я не хочу быть обязанным этому козлу, ясно? – Даня сделал глоток кофе и закрыл глаза – утро перестало быть добрым. Голова заныла. – И вообще твоя идея оставить меня здесь, в этой клоаке серой, мне не нравится. Я не хочу до пенсии ползать на работу, которую терпеть не могу, а потом, перед смертью, не мочь вспомнить, жил я или нет…
Данила посмотрел на мать и понял, что обидел. Он протянул свою руку через стол и свою ладонь положил на её запястье:
– Мама, прости меня… Пожалуйста.
– Да нет, ты прав… – сказала мама, смахнув украдкой слезу. – Ты молод и ничего тебя не держит – лети, куда хочешь… У меня не было твоего выбора в своё время и всё благодаря «любви». У меня родился ты в восемнадцать лет и весь мой смысл жизни соединился в тебе: мне надо было работать, одевать тебя, обувать, кормить. А ещё при этом и как-то определяться в этой жизни – я уже тогда понимала, что без профессии и образования, которое как раз и открывает «двери» на хорошие профессии, ничего не получится. И поэтому я грызла зубами в прямом смысле слова тот «гранит» … У меня не было выбора по типу: «хочу-не хочу». Не имела права пробовать удачу «на вкус». И, знаешь, я так никогда и не поступила бы
