ни ожидаемых векселей, ни расписок должников там нет.
– Понятно, – произнес задумчиво Блудов.
– Что понятно? – спросил Шубейкин.
– А то, что ничего не понятно. Ерунда какая-то, прости господи. Кто же мог сейф обчистить, если вдова утверждает, что утром была дома, и никто к Бубновым не приходил. Ясно только, что этот некто воспользовался ключом, на сейфе нет следов взлома. Обыск у Любезного провели?
– В его квартире Хомутов орудует, а я за этим каторжником бегал, он у вдовы Прянишниковой ночевал, мужики нашептали. – Фельдфебель кивнул на Чуху. – Куда его теперь, ваше благородие? Может, на наши нары отправить?
– На каком основании? У нас нет ни дела на него, ни средств, чтобы содержать. Идите, Чухонцев, вы свободны. Да, но из поселка пока не удаляйтесь, возможно, понадобитесь. Сидите у своей вдовицы.
Уговаривать Чуху не пришлось, он под неодобрительный взгляд Журкина, бросился к выходу. И в дверях столкнулся с околоточным надзирателем Хомутовым. Столкновение было таким сильным и неожиданным, что околоточный выронил сверток, который нес. На полу звякнуло, а надзиратель отточенным движением ухватил Чуху за шиворот.
– Что это?..
– Отпустите, – сказал следователь. – Это беглый каторжник, теперь на прииске обретается. Он нам сейф Бубнова вскрыл, только там ничего интересного для нас не оказалось. Пусть топает.
Надзиратель отпустил Чуху, дал ему напоследок пинка, отчего тот врезался в угол двери и тут же за ней скрылся.
– В сейфе, может, ничего и нет, а вот у меня улов жирный, – сказал Хомутов. – Я сразу понял, что это волосатик целовальника порешил.
Он поднял сверток, положил его на стол следователя, предварительно отодвинув микроскоп Аббе фирмы «Карл Цейс».
– Все эти ваши разглядывания грязи с башмаков под макроскопом, чепуха. Вот.
Рогожная тряпка отлетела в сторону и все увидели большой разделочный тесак, наподобие мексиканского мачете, лезвие которого было в запекшейся крови и стоптанные полусапоги. Хомутов поднял один сапог, продемонстрировал следователю подошву. На ней тоже запеклась кровь.
– Это всё я нашел в квартире Серафима Любезнова. Так что дело можно считать раскрытым. Остается только допросить его со всем пристрастием.
– Понятно. – Блудов помял подбородок. – Странно.
– Что именно?
Вместо следователя ответил, вернее, спросил Шубейкин:
– А в каком месте квартиры вы нашли сии предметы?
– Да к, башмаки валялись прямо в прихожей, а тесак лежал рядом, за сундуком со всяким хламом.
– В прихожей? – Блудов взял башмак, осмотрел его со всех сторон. Потом, надев перчатки, поднес к глазам «мачете». Осторожно опробовал острие. Им можно было точить карандаши. – Очень интересно. А что, Любезнов похож на идиота?
Хомутов заморгал
