час совершалась божественная служба у Гроба Господня, при которой официально празднующие чиновники консульства присутствовали в мундирах. Затем происходили поздравления своих. С 3-х часов до вечера были принимаемы визиты местных властей и иностранных консулов, причем, по приглашению консульства, играла на дворе или на улице музыка иерусалимского гарнизона.
В таком же роде долженствовал быть и наш праздник. Но так как консульство русское находится в так называемых Постройках наших, имеющих смешанный характер, и так как русская семья постоянно бывает в Иерусалиме многочисленнее французской (не говоря уже об австрийцах и вообще немцах), то, естественно, и празднику нашему следовало быть пошумнее Наполеонова дня. Этого мало; в Иерусалиме мы живем посреди сочувствующей нам единоверной стихии, для которой наш народный праздник издавна уже стал своим праздником.
Накануне царского дня, т. е. 29-го числа, мы уведомлены были, что в 2 часа пополудни будет в храме Воскресения торжественная вечерня. Конечно, ранее назначенного времени поклонническая колония наша (человек в 60 теперь) была уже в храме. Ровно в 2 часа г. управляющий консульством[187] с духовенством и служащими при заведениях, все в полной форме, отправились пешком в город. Впереди шли пять кавасов с булавами, саблями и пистолетами за поясом. Везде в Европе подобная передовая стража произвела бы удивление, но в Турции, и особенно Сирии, она еще считается не только уместною, но подчас и нужною. И так мы от стен своих заведений направились вдоль западной стены Иерусалима к Вифлеемским, или Яффским, воротам. Там два солдата отдали нам честь ружьем. Через 10 минут мы были уже в патриаршем доме. Его Блаженство (так титулуется Патриарх Иерусалимский) ожидал уже нас в приемной зале, готовый идти в церковь и украшенный орденом св. Александра Невского. После взаимных приветствий и минутного отдыха Патриарх приказал своим иеродиаконам читать 9-й час. Когда чтение было окончено, он пригласил нас следовать за собой. На улице собралось уже немало народа. Когда мы поравнялись с большими воротами Патриархии, из них вышли четыре архиерея и много сановитого духовенства. Все они пристали к нам, чин по чину, и образовалась длинная процессия черноризцев, сопровождаемая толпою народа. С высоты соседней колокольни доносился нескладный звон 5–6 колоколов, далеко не соответствующий всемирной важности оглашаемого им места.
Вступивши в храм, архиереи, а за ними и все прочие, приложились к камню «Снятия со Креста». Оттуда прошли налево в «Кувуклию», т. е. к Гробу Господню. Патриарх, войдя внутрь, приложился к святыне и, выйдя, облачился в мантию, после чего, при пении своих певчих, направился в собор, где и стал на своей кафедре, а все прочее духовенство ушло в алтарь. Затем где-то вверху над иконостасом стали звонить в медные доски или обручи, сперва медленно, потом все скорее и скорее. Кажется, более четверти часа длился этот оглушительный звон, еще недавно заменявший внешний колокольный звон и имевший некоторый смысл, а теперь как бы уже и не нужный. По окончании его наш архимандрит благословил по-славянски начало вечерни, а Патриарх сам стал читать первый
Имеется в виду секретарь русского консульства Васильевский Александр Егорович.
