это всё не успела лицезреть Карина.
Лёша был довольно колоритным парнем: крашеный и завитой блондинчик с одной серьгой в ухе и в цветастой рубахе. Но парни, естественно, совсем не умели готовить, а в комнате у них было сильно накурено и повсюду катались пустые пластиковые бутылки из-под пива – а это, видать, совсем свежие: после вчерашнего…
В общем, приз на лучшую кухню «Жорик» с Кариной дружно решили присудить девчатам с пельменями. О чем незамедлительно позвонили декану.
– А теперь, Георгий Владимирович, сгоняйте в редакцию институтской газеты – и можете быть свободным, – сказала Карина в фойе последнего общежития. – Не в службу, а в дружбу. Отнесёте им статью по успеваемости – у меня есть заготовка, а внизу я быстро припишу фамилии. И про кухню эту тоже чиркну пару строк. Впрочем, для вас – всё это не важно: я им дополнительно отзвонюсь, всё растолкую. А вы просто зайдите и подкиньте им этот листик. Рабочий день у них до шести – а значит, кто-нибудь да будет ещё на месте. Ладно?
– Хорошо.
Карина открыла портфельчик, достала нужный листок – и быстро набросала текст.
– Вот.
– А где находится редакция?
– Я покажу.
Они вместе вышли из общежития, миновали студгородок, прошли по улице – ещё дальше Горного, вдоль чугунной решётки. Карина вскоре остановилась.
– Там трамвай заворачивает – видите?
– Да.
– До поворота – остановка. Напротив остановки – здание; это – студенческая поликлиника. В этом же здании, на первом этаже, направо – коридор. Там спросите. Редакция – в одном из кабинетов.
Найти этот кабинет труда не составило: он был первый слева по коридору. Как только посланник Карины прочёл на нём вывеску «Редакция», его дверь ударом ноги распахнул кто-то из гостей, собираясь на выход. Грудью наткнувшись на «Жорика», из неё вылетел средних лет худощавый мужчина, белобрысый, уже начинающий лысеть, с каким-то оспенным лицом.
– Я вам всё припомню, в особенности, это отношение! – будто не замечая препятствия на пути, вскричал он, разворачиваясь назад. – Я буду жаловаться! Тогда «Жорик» чуть отступил в сторону – на всякий случай. И не зря: вскоре белобрысый опрометью, как ошпаренный, пронёсся мимо.
Дверь в редакцию осталась открытой. «Жорик» – бочком, бочком – и просочился внутрь.
– Ох, уж эти мне поэты! – сидящий за столом невысокий брюнет с чёрными усиками вытер носовым платком пот со лба. Наверное, он был редактором: в квадратных очках и в костюме с галстуком. Типичный редактор.
– Надо же! Обиделся. Вы даже согласились на публикацию – лишь бы он убрал из текста «и жёлтенькие зубики твои»… Ранимый субъект! – хихикая, сказал второй, длинноволосый мужчина, спиной упёртый в стену и держащий в руках чашечку дымящегося кофе.
– Это
