указал на господина в тюрбане и бриллиантах; большая удача, что узнать его будет гораздо легче, чем кого-либо другого в пышной толпе. Все остальные с интересом поглядели на английского капитана, которому отведено такое почетное место в процессии; графиня бросила на него оценивающий взгляд, на который Хорнблауэр ответить не успел, потому что Кочубей теперь называл имена мужчин. Они кланялись в ответ на поклоны Хорнблауэра.
– Его императорское величество, – сообщил обер-гофмейстер, заполняя паузу в разговоре, возникшую, как только было покончено с представлениями, – будет в мундире Семеновского полка.
Хорнблауэр заметил Уичвуда в другом конце зала; тот стоял рядом с Бассе, держа кивер под мышкой, и кланялся – там происходила такая же церемония. Они обменялись кивками, и Хорнблауэр немного рассеянно вернулся к разговору в своей кучке. Графиня спросила о корабле, он попытался описать «Несравненную». С дальнего конца в зал шеренгой по двое входили военные – высокие молодые люди в кирасах, сверкающих серебром (а может, и правда серебряных) и с длинными белыми плюмажами на серебряных касках.
– Кавалергарды, – объяснила графиня. – Все – молодые люди знатного рода.
Она глядела на них с явным одобрением; они выстроились вдоль стены на расстоянии двух или трех ярдов один от другого и тут же застыли серебряными статуями. Толпа медленно начала освобождать центральную часть зала. Хорнблауэр гадал, где остальные его офицеры; он огляделся и понял, что есть вторая толпа гостей – на галерее, опоясывающей две трети зала примерно на высоте второго этажа. Видимо, оттуда гости рангом пониже могли смотреть на высшую знать империи. Херст и Маунд стояли там, перегнувшись через балюстраду. У них за спинами юный Сомерс, со шляпой в руке, изображал какую-то сложную пантомиму перед тремя хорошенькими девицами, которые от смеха вцепились друг в дружку, чтобы не упасть. Одному Богу известно, на каком языке Сомерс пытается с ними говорить, но он определенно имеет большой успех.
На самом деле Хорнблауэра тревожил Браун, но в опустошенности после недавней речи, в блеске и гомоне вокруг, под жаркими взглядами графини думать совершенно не получалось. Надо было срочно сосредоточиться. Пистолет у Брауна за поясом… мрачная решимость на лице… галерея. Части головоломки сложатся, если его хотя бы на секунду перестанут отвлекать.
– Кронпринц Швеции войдет вместе с его императорским величеством, – говорила графиня.
Кронпринц Швеции! Бернадот, основатель новой династии, занявший место Густава, ради которого Браун рисковал жизнью и состоянием. Александр, завоевавший Финляндию, и Бернадот, уступивший ее России. Два человека, которых Браун должен ненавидеть сильнее всех в мире. И у Брауна двуствольный нарезной пистолет с капсюлями, не дающий осечки и бьющий без промаха на пятьдесят ярдов. Хорнблауэр обвел взглядом галерею. Вот и Браун, стоит незаметно между двумя колоннами. Что-то надо было предпринимать сию же секунду. Обер-гофмейстер любезно беседовал с двумя придворными, и Хорнблауэр повернулся
