последний человек, объяснил Шэнноу, был из племени, которое все ненавидели и боялись.
– Так о чем же все это? – спросил Села.
– По-моему, о том, что во всех людях есть что-то хорошее. Хотя ты придал притче новый поворот, так как спас ты самаритянина. Надеюсь, тебе не придется пожалеть об этом.
– А что это за книга?
– Это история народа, давно исчезнувшего, и Она – Слово Божие на все века.
– И она дарит тебе мир, Шэнноу?
– Нет, Она меня терзает.
– Она дает тебе силы?
– Нет, Она делает меня слабее.
– Так для чего ты ее читаешь?
– Потому что без Нее остается только бессмысленное существование в страданиях и скорби, завершающееся смертью. К чему бы мы стремились?
– К тому, чтобы быть счастливыми, Шэнноу. Растить детей, знать радость.
– В моей жизни было мало радости, Села. Но скоро настанет день, когда я снова ее вкушу.
– Благодаря твоему Богу?
– Нет… благодаря моей женщине.
Бетик лежал, ощущая натяжение швов и слабость – от потери крови, подумал он. Ему было непонятно, почему мальчик хотел его спасти и почему мужчина согласился. Но, как бы то ни было, он остался жив, и пока надо довольствоваться этим. От львиного рева его конь шарахнулся, и он успел сделать только один выстрел, когда зверь был уже в прыжке. Пуля только оцарапала льву бок, и тут же он вылетел из седла. Он не помнил, как вытащил нож, однако с кристальной ясностью помнил, как вдруг на серо-стальном мерине появился мужчина с безжалостными глазами. Он даже четко заметил, что наведенный на льва пистолет был адским.
И теперь, лежа под звездным куполом, Бетик без всякого труда нашел ответ: мужчина был одним из тех, кто несколько недель назад напал на Пирователей Кабрика, убив более восьмидесяти молодых воинов за одну ночь… А потому его согласие оставить Бетика в живых выглядело еще более странным.
Пока он размышлял над этим, к нему подошел мальчик, Села.
– Как твои раны?
– Ты хорошо их обработал. Они заживут.
– Я поставил вариться мясо. Отвар поспособствует обновлению твоей крови.
– Почему? Почему ты заботишься обо мне?
Села пожал плечами, предпочитая обойтись без объяснений.
– Я не участвовал в нападении на твое селение, – сказал Бетик. – Хотя это было только делом случая.
– В таком случае, исчадие, скажи мне, зачем им понадобилось истребить мое племя?
– Наши жрецы сумели бы ответить на этот вопрос лучше меня. Мы – избранники. Нам повелено населить земли, убивая каждого мужчину, каждую женщину, каждого ребенка, которые нам встретятся. Жрецы говорят, что так мы сбережем чистоту нашей веры.
– Как может младенец угрожать вашей вере?
– Не знаю. Нет, правда. Я не убил ни одного младенца, ни одного ребенка, хотя и видел,
