style="font-size:15px;"> – …Можно меня не преследовать? – услышал он сквозь сон. – Я всё вам сказала в палате. А здесь, уж будьте любезны, позвольте поработать с историями болезни без вашего участия и присутствия.
Хлопнула дверь, раздался стук каблуков, скрип кресла. Виктор приподнялся на диване. Кравец сидела к нему в пол-оборота, бросив фонендоскоп на стол и легонько постукивая по компьютерной мышке аккуратным блестящим ногтем. Она обладала какой-то притягательной силой – идеальный профиль, яркие волосы, тонкие пальцы…
Полина вздохнула и покачала головой, разговаривая с невидимым собеседником. От этого Платонову стало совсем уж неловко; он протянул руку за чашкой остывшего кофе, тихо кашлянул – и понял, что на самом деле давно обнаружен. Кравец, наклонив голову, насмешливо смотрела в его сторону, приподняв брови.
– Это вы так долго думали, подняться на кофе или нет? – спросила она Виктора. – Я, знаете, уже и не ждала.
– Нет, конечно, – Платонов смутился, чего с ним, в принципе, давно не случалось. – Я не мог прийти… Тогда…
Он не смог сказать «ночью», потому что это прозвучало бы странновато для диалога мужчины и женщины, знающих друг друга всего час.
– А что так? – повернулась к Виктору Полина Аркадьевна. – Или вас так часто приглашают, что вы ещё думаете, стоит идти или нет? Виктор Сергеевич, мы – взрослые люди, сказку «Золушка» в детстве читали и знаем, что приглашения на кофе превращаются в тыкву ровно в восемь утра на сдаче дежурства…
Платонову очень хотелось нахамить в ответ, но он сумел взять себя в руки.
– Я тут со вполне определённой целью, – он отставил кофе в сторону, поднялся с дивана и сложил руки на груди. – Думал, что вам нужно знать. Белякова умерла сегодня на операционном столе. Аррозивное кровотечение. Не успели ампутировать…
Кравец ещё дерзко смотрела на него, но что-то в её позе начало меняться. Плечи опустились, локти повисли, руки расслабились – Виктору показалось, что эти слова невидимой тяжёлой плитой придавили Полину.
– Да что ж такое, – тихо сказала она. – Было, конечно, видно, что всё плохо, но чтобы настолько…
– Гипертония на протяжении последнего времени помогла, – повторил Виктор мысль Лопатина. – Лечили её чем угодно и как угодно, но только не так, как надо. Не исключено, что повышенное давление – следствие этого лечения. Побочка какого-нибудь БАДа. Или просмотренная симптоматическая гипертензия – всё-таки болезнь у неё была тяжёлая. Она мне в палате много чего рассказала – кто лечил, как. И, самое главное, зачем. Собственно, я именно потому до вас и не добрался – слушал её, пока она не выговорилась. Похоже, я был единственный, с кем она так откровенно поделилась… А потом уже поздно было к вам идти.
Открылась дверь, в ординаторскую быстро вошла Шубина.
– О чём шушукаетесь? – с ходу спросила она. – Полина, ты мой тонометр не видела? Неужели в хирургии забыла вчера?
Она
