Анна Григорьевна, мне на личную жизнь докторов в некоторой степени… в общем, вы поняли. Мы сюда не дружить ходим и не сплетни собирать. Ладно, давайте эту проповедь заканчивать, уж извините. Я и так каждый день домой затемно ухожу.
Она пикнула кнопочкой на радиотрубке и воткнула её в базу.
– Чего к нам? Кофе будешь? – выпалила на кураже Марина Леонидовна сразу несколько вопросов. – Нет, представляешь, спрашивает, не замужем ли она!
– Кто? – спросил Платонов, встав с дивана и подойдя к столу в углу ординаторской, где стояли микроволновка и поттер.
– Кравец, – Шубина села в кресло, откинулась в нём и повернулась так, чтобы видеть Виктора. – Она что, на работу её не собеседовала? Всё должна знать! Не сказал, зачем пришёл, Платонов.
От такой взрывной тирады Виктор чуть не насыпал ложку сахара мимо чашки.
– Да я, собственно… – начал было он, но она перебила его.
– Вот сколько у вас пациентов?
Виктор на секунду задумался, а потом ответил:
– Двадцать один.
– Вот. Вот, чёрт бы вас там, в ожогах, побрал! Как вас Балашов называет – «Кафедра сгоревшей кожи»? Двадцать один человек на трёх докторов!..
– Не забывай, мы ещё и в отпуск ходим, – уточнил Платонов, подставив чашку под краник поттера и надавил большую кнопку.
– А мы, похоже, на работе помрём, – скептически сказала Шубина, надув губы. – Не дождавшись отпусков. Семьдесят пять человек на шестерых. Пневмонии, кризы, инфаркты. Кафедра гериатрии, а не больница. А мы ведь, как нам постоянно напоминают – высокотехнологичная клиника с грандиозными планами! Одной рукой нам эти планы выписывают, а другой крылья подрезают! – и она указала пальцем в потолок, хотя Платонов понимал, что ткнуть им стоило бы вниз, на первый этаж, где был административный блок. – Дежурный терапевт знаешь, что по ночам делает, когда он в приёмном не занят?
– Что? – Виктор аккуратно размешал ложечкой сахар. Ему казалось, что если он хотя бы раз звякнет ей о стенки чашки, то гнев Шубиной тут же падёт и на него.
– Сумасшедших по коридорам ловит, – развела руками Марина Леонидовна. – Потому что уровень энцефалопатии в нашем отделении превышает таковой в городской психиатрической больнице! Если за ночь меньше трёх мочевых катетеров выдрали – считай, лёгкое дежурство. Ты загляни сюда среди ночи, удивишься!
«Чуть не заглянул, – едва не ответил Платонов. – Так что удивляться не пришлось пока…»
– Ладно, зачем пожаловал? – Шубина отмахнулась от назойливых мыслей о бардаке в терапии. – Опять посмотреть кого-то надо?
Виктор пожал плечами. Смотреть у них в отделении – по крайней мере, среди его больных – пока было некого.
– А чего тогда?
– Да у нас тут ночью сегодня…
– Наслышана, как же, – Марина Леонидовна встала, открыла оконную раму. –
