style="font-size:15px;"> – НЕ СМЕЙ МЕНЯ ТАК НАЗЫВАТЬ! ТАК МЕНЯ НАЗЫВАЮТ ДРУЗЬЯ, А ТЫ… ТЫ…
Она хрипло выдохнула и замахнулась. Я отпрыгнул назад, страшно жалея, что снял квартиру с одной-единственной комнатой и крошечной кухней – спрятаться было негде. Только если в ванной запереться…
«И что, ждать, пока она успокоиться?! Какой же ты кретин, Стоун!».
– Я переживаю за тебя! Волнуюсь: как ты там, нашел ли врача, хороший ли у тебя врач, идешь ли на поправку?! А ты… Какой же ты кретин, Стоун!
Алессандра рванула вперед, явно намереваясь хорошенько меня отделать, но я вывернулся. Я перехватил ее левой рукой за запястье, развернул и прижал спиной к своей груди. Обхватив ее обеими руками, я приподнял ее над полом и тут же пожалел. Девушка лягнула меня задником ботинка по ноге.
Я охнул от боли и поставил ее на пол, все еще прижимая к себе.
– Алессандра, чтоб тебя…
Истеричный вопль иглой вонзился в барабанные перепонки:
– Отпусти меня! Я тебя придушу! Я тебя в бараний рог закручу!
Я прижал к себе девушку изо всех сил, пытаясь утихомирить.
«Только не истерика! Только не истерика!».
Я ненавидел женские истерики. Как и бесчисленное множество мужчин, я впадал в ступор, не зная, что предпринять.
Я почти взмолился:
– Детка, пожалуйста!
– ДА ПОШЕЛ ТЫ К ЧЕРТУ СО СВОИМ «ДЕТКА»!
Я застыл на мгновение… и захохотал. А ведь я говорил ей то же самое когда-то!
– ТЫ СМЕЕШЬСЯ НАДО МНОЙ?!
Алессандра взвыла и ударила меня затылком в лицо. Я вскрикнул от неожиданности и выпустил ее, прижимая пальцы к рассеченной губе и морщась от боли.
Я успел увернуться от кулака, направленного в мое лицо, и снова перехватил ее за запястье.
– Дьявол! ПРЕКРАТИ!
Я перехватил второе запястье девушки, задрал руки над ее головой и потащил к стене. С достаточной для того, чтобы ненадолго выбить из нее дух, силой я прижал девушку к стене своим телом. Она глухо вскрикнула и замерла, прожигая меня взглядом.
Ее лицо исказилось от ярости. Губы изогнулись в совершенно не женственном оскале. Широко распахнутые глаза горели огнем преисподней. Щеки раскраснелись. Обтянутая мокрой тканью грудь часто вздымалась
Я вдруг вспомнил, что всего в паре шагов от нас стоит большая кровать, и я мог бы запросто…
«Хренов ты кретин! Чуть больше часа прошло после разговора с Аароном, что ты творишь? О чем думаешь?!».
Я распахнул глаза и посмотрел на девушку. И замер.
По ее щекам катились слезы горькой обиды.
Сердце словно сжала чья-то мощная рука. В груди заныло.
– Алессандра…
Я выпустил тонкое запястье и провел большим пальцем по ее щеке, стирая влажную дорожку. Девушка всхлипнула и дернулась.
– Отпусти меня!
– Не плачь…
– Я не плачу! Отпусти!
Крупная капля побежала по бархатистой смуглой коже, и я подхватил
