окаменела. По лицу скользнуло потерянное выражение.
– Дэнни…
В груди рванула бомба, разбросавшая во все стороны острые шрапнели.
«Соберись, сукин сын! Соберись, тряпка!».
Я глубоко вдохнул и процедил сквозь зубы:
– Уходи. СЕЙЧАС ЖЕ! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
Алессандра вздрогнула, словно я ударил ее, и издала болезненный звук. И этот полустон-полувсхлип ворвался в мои уши, пробираясь внутрь черепа и отпечатываясь в памяти. Так же, как и боль в карих глазах. Как и обида, уронившая уголки ее губ вниз. Как и ее опустившиеся плечи.
Она открыла рот, собираясь что-то ответить, но сдержалась и молча направилась к выходу из спальни. Я зажмурился и сжал кулаки, упираясь затылком в стену.
«Дыши, сукин сын! Вдыхай, дьявол тебя раздери!».
Судя по звукам, Алессандра подобрала мокрое пальто и замерла перед входной дверью.
«Она ждет! Ждет, что ты остановишь ее!».
Я стиснул челюсти, напрягая все мышцы.
Дверная ручка щелкнула.
«Ты еще можешь ее остановить!».
Дверь открылась.
«Нельзя!».
Неуверенные шаги…
«Ты все еще можешь…».
Дверь с глухим щелчком закрылась за ее спиной.
«Нет, не могу. Не могу. Я не могу. Не могу, не могу, не могу!».
Я вцепился пальцами в волосы и глухо застонал. Пустота в груди, которая образовалась там три недели назад после разговора в кабинете, заполнилась огнем. Уголки глаз защипало, и я зарычал, скрипя зубами от злости.
Одиночество прошелестело мимо меня, мягко коснувшись души ледяными пальцами.
«Дьявол, что… Что тут только что произошло?!».
Ответ был простым и понятным.
Я только что прогнал ту, которая могла стать моей любимой. Возможно, той самой, про которую говорил Джексон. Могла стать, но я прогнал ее.
По доброй воле.
По доброй ли?..
Ночь тянулась так долго, что я едва не сошел с ума. Я не сомкнул глаз ни на одно мгновение, пялился в темный потолок и прижимал руку к груди, где то становилось глухо и пусто, то страшно болело и жгло.
В воздухе витал слабый аромат парфюма Алессандры. Я чувствовал его даже после того, как сменил постельное белье, проветрил всю квартиру и принял душ во второй, а потом и в третий раз.
Секундная стрелка словно застыла на месте, а я все лежал без сна и ждал утра, чтобы позвонить Джексону и договориться о встрече.
Последние сомнения развеялись без остатка. Стало как-то плевать на все, что будет делать со мной командир. Лишь бы делал. Лишь бы сдержал обещание. Ведь все, что произошло вечером… Это все ДОЛЖНО БЫЛО ПРОИЗОЙТИ РАДИ ЧЕГО-ТО ВАЖНОГО! ПО-НАСТОЯЩЕМУ ЦЕННОГО!
Едва стрелки часов показали восемь до полудня, я выбрался из кровати, пошатываясь от усталости, добрел до телефона, снял с аппарата трубку и набрал номер, записанный Аароном на салфетке. Но не успел я ввести все цифры, как в трубке раздался щелчок, а за ним – гудки вызова.
Я нахмурился, глядя на
