офисным стервам, как Коробцова и Летяго.
– Хочешь в Берлин слетать? – вдруг раздалось у самого уха. – Я устрою.
Ирина повернулась и обнаружила улыбающееся лицо Пимонова. К ее оторопи, тот вторгся не только в ее мысли.
Правая рука заместителя главного редактора, словно змея в тенях, лежала на ее колене. И судя по всему, «змея» медленно ползла к укрытию, в котором планировала спрятаться и порезвиться.
Ирина передернулась и скинула руку похотливого ублюдка. Это было мерзко, отвратительно… и приятно. В груди разлилось сложное и противоречивое чувство. И оно никак не было связано с Пимоновым. О себе заявило чудовище, выкатив на свет заскорузлый клубок запрятанного воспоминания.
Мелкая дрожь охватила всё ее тело, пальцы похолодели. Ирина вперила в Пимонова переполненный болью взгляд.
– В следующий раз, Макс, я воткну тебе ручку в ногу, – произнесла она вполголоса.
– Значит, не хочешь в Берлин, – пожал плечами Пимонов и с невинным видом уставился на говорившую Тулупину.
Оставшуюся часть летучки Ирина просидела как на иголках. Между ног то и дело вспыхивало желание. И всякий раз, когда оно становилось осязаемым, в голове раздавался рев чудовища. Преследовавшая ее тварь напоминала о себе не только во снах.
«Дрянная сучка! Так нельзя! Я выбью из тебя эту крестьянскую дурь!»
Конференц-зал Ирина покинула изможденной. У дверей в кабинет ее перехватила Петровская, заставив вздрогнуть. Карие глаза ассистентки блестели.
– Ну, ты решила что-нибудь по поводу рассказа гинеколога? Это же настоящая бомба.
– И на ней может подорваться весь «Шугаринг». Жанна, этой истории место на туалетных стенах.
Петровская поджала губы и отправилась к ксероксу, который тайком наградила пинком. Ирина знала, что амбиции вынудят подругу вернуться – чтобы подать эту историю под каким-нибудь соусом. Только чем это ни поливай, вкуснее и лучше оно не станет. Нет уж, вычеркните это из меню.
Ирина взглянула на монитор, быстро пробежала глазами пару абзацев. Нужно было отобрать три истории для публикаций следующей недели. Присылали много, в основном про секс. Секс в принципе и читали. Скандалы – тоже. Но собака…
Размышления Ирины прервал звонок, и ее внутренности будто смерзлись. Испуганный желатиновый комок, засевший где-то за ребрами, утверждал, что звонило чудовище. Оно шлепало губами и, ожидая, когда ответят, медленно проговаривало на другом конце провода заготовленный текст: «Привет, милая. Как там твоя рана? Не затягивается? А знаешь, что у меня есть? Немного соли на кончике языка. Эта штука заставит тебя улыбаться во весь рот. У тебя ведь не все дома, правда, милая?»
Ирина сжала кулаки и приняла входящий вызов.
– Да, мама. Привет.
– Доброе утро, Ирэн. – Сухой голос, холодящий не хуже могильной плиты, опять принес ненавистное «Ирэн». – Ужин в двадцать ноль-ноль. Отправьтесь пораньше, и пусть Игорь не
