с сожалением посмотрел на золотые арки «Макдоналдса», отраду бульвара Космонавтов, и поднялся по ступеням «Дейнократа». Табличка с гравировкой «Красногорское архитектурное бюро "Дейнократ"» привычно отозвалась в сердце гордостью.
Не успел он зайти, как ему тут же вцепились в загривок.
– Муратов, где тебя носит? На двадцать минут опоздал.
Игорь обернулся. К нему направлялся Лукин. Лысина кадровика, покрытая десантом из капелек пота, приковывала взгляд. А еще этот тип, разменявший пятый десяток, мнил себя карающей десницей Стасова, генерального директора «Дейнократа».
«И зад он тобой тоже подтирает», – не без злорадства подумал Игорь, но вслух сказал совершенно другое:
– Волоколамка.
– И что на Волоколамке? Черти оргию устроили? Жена всё еще Некрасова?
Игорь нахмурился:
– Твое-то какое дело?
– Мало ли. Вдруг сжалилась и, наконец, взяла фамилию мужика.
– Отвали, Антон.
Лукин смягчился и чуть втянул голову, отчего напомнил один сплошной живот с коротенькими ручками и ножками.
– Не ерепенься, Муратов. Я персональные данные обновляю. Так что, изменения есть?
– Нет, господи ты боже мой! Ты бы первым об этом узнал. Засранец.
Изобразив нечто среднее между смехом и хлюпаньем канализационной трубы, Лукин двинулся по офису, сея неудобные вопросы направо и налево. Мамонову, раскрашивавшему у себя за столом пластиковый венчик, в котором с трудом угадывалось схематическое дерево, досталось привычное: «Когда Иисусу бороду вернешь, хиппи?»
– Придурок, – пробормотал Игорь.
Сократив рукопожатия до торопливых кивков, он прошел к себе в кабинет. Там взгромоздил портфель и тубус на рабочий стол, потеснив папки и Лалу, маленькую гавайскую танцовщицу, чьи бёдра знали его указательный палец лучше, чем собственные. Вынул из футляра чертежи площади «Джиолетто Молла», бизнес-центра, чьи первые родовые потуги в виде закладки фундамента были назначены на второй квартал следующего года.
Убедившись в отсутствии чашечно-кофейных колец на чертежах, Игорь расстелил их на кульмане, закрепил. Что ж, скоро север Москвы вспучится еще одной помпезной постройкой.
Однако настроение что-либо делать окончательно сошло на нет. Чертов Лукин с чертовым вопросом. Как будто Игорь мог позабыть о том, что Ирина отказалась носить его фамилию. Лапа Некрасовой-старшей полоснула и здесь.
Игорь помассировал лицо:
– Господи, нам же еще ехать к ней.
– К кому ехать?
От двери, заложив руки за спину, короткими шажочками приближалась Лада. Черные волосы, белая блуза, угольного цвета юбка и красные, ярко-пылающие очки, за которыми щурились зеленые глаза. На фоне этой воплощенной двадцатипятилетней сексуальности Игорь в своих джинсах, белых кроссовках и футболке с надписью Tom Tailor выглядел посетителем парковой пивнухи для студентов.
Будто
