даже как будто виноватым. И я поежился, подумав о том, что сказала Сейди: что бабушка с дедушкой винят в маминой смерти отца. Не может быть, чтобы он имел в виду это… ведь не может?
Такси свернуло на Грейт-Рассел-стрит и затормозило у главных музейных ворот.
– Главное, держитесь рядом и во всем слушайтесь меня, – велел отец. – И когда встретимся со смотрителем, ведите себя нормально.
Я подумал было, что с Сейди в этом случае будут проблемы – она и знать не знает, что значит вести себя нормально, но благоразумно промолчал.
Мы выбрались из такси, и я вытащил из багажника наши сумки, пока отец расплачивался с таксистом, всучив ему целый ком мятых купюр. А потом он сделал нечто странное: бросил на заднее сиденье горсть каких-то мелких камушков, что ли… я в темноте толком не разобрал.
– Поезжайте дальше, – сказал он водителю. – Отвезите нас в Челси.
Ерунда какая-то: мы ведь уже вышли из машины… но водитель послушно тронулся. Я глянул на отца, а потом снова на удаляющуюся машину, и прежде чем она успела свернуть за угол, увидел на заднем сиденье силуэты трех пассажиров: высокого мужчины и двух подростков.
Я растерянно сморгнул. Как это таксист умудрился так быстро подобрать новых пассажиров?
– Пап…
– В Лондоне такси прямо нарасхват, – сказал он как ни в чем не бывало. – Пойдемте, дети.
И он зашагал прямиком к высоким кованым воротам. Мы с Сейди переглянулись, на секунду замешкавшись.
– Картер, что тут происходит?
Я потряс головой.
– Не знаю. И даже не уверен, что хочу знать.
– Что ж, тогда, если тебе не интересно, можешь торчать тут, на холоде, но лично я намерена выяснить все до конца!
Она развернулась и потопала следом за отцом.
Сейчас, задним числом, я понимаю, что мне следовало бежать оттуда, не оглядываясь. И Сейди надо было утащить подальше, как бы она ни сопротивлялась. Но в тот момент я просто вздохнул и нагнал ее в воротах.
2
Взрыв на Рождество
Само собой, в Британском музее мне доводилось бывать и раньше. И вообще, по правде говоря, я стараюсь помалкивать о том, сколько я перевидал всяких музеев. А то про меня станут думать, будто я на них просто помешался.
(Сейди тут вопит, что я и так чокнутый. Что ж, спасибо, сестренка.)
Музей, ясное дело, был уже закрыт и погружен в темноту, но главный смотритель и двое охранников поджидали нас у парадного входа.
– О, доктор Кейн!
Смотритель оказался жирным коротышкой в потертом дешевом костюме. У иных мумий зубов и волос и то бывает побольше, честно-честно. Он выскочил навстречу отцу и принялся трясти его за руку с таким восторгом, будто тот был какой-нибудь рок-звездой.
– Ваша последняя статья об Имхотепе – это просто блестяще! Ума не приложу, как вам удалось расшифровать те письмена!
