замуж не придётся.
– Месяц… – вдохнула подруга. – Слишком мало времени. Ты справишься за такой короткий срок?
– Я просто пока не понимаю, что делать с предстоящей брачной церемонией, – вздохнула в ответ.
Мия приободрилась, расправила плечи и даже смогла улыбнуться.
– Давай так: если ты не успеешь вернуться к сроку, я помогу тебе.
Хотела спросить: «Как?» – но лишь обняла подругу в ответ. Знаю, что поможет. Сделает всё возможное, даже выйдет замуж вместо меня, если потребуется, и ей не нужно произносить это вслух.
Глава вторая
Всё решилось через неделю. Это больше, чем я рассчитывала, но, как выяснилось, договориться с шиагами не так просто. Отцу пришлось постараться, чтобы убедить их помочь нам.
…было страшно.
Впервые мне было так страшно. Бой барабанов, танцующие языки пламени костров… Беззвёздная ночь и стелящийся по земле туман. Отцу пришлось ждать за пределами поселения. Так шиагами велели.
Нет, сами жители древнейшего клана колдунов ничем особым не отличались от обычных людей. Разве что кожа бледнее, глаза чёрные… Но тела чистые, не испещрённые отвратительными шрамами, не изуродованные письменами, выбитыми на коже чернилами.
Просто люди. Просто умеющие обращаться к богам и творить такое, что даже драконорожденным не по силам. Например, менять сущность человека на противоположную. Временно…
Песнь шаманов просачивалась в подсознание, дурманя разум. Тело наливалось тяжестью, перед глазами расплывалось.
Первые минуты, стоя посреди колдовского круга абсолютно обнажённой, вдыхая запах жжёных трав, я испытывала жуткий стыд, но смущение быстро отступило. На его место пришёл животный ужас.
Что-то может пойти не так. Вдруг колдовство поведёт себя иначе? Что, если я умру? Умру прямо в этом поле, на глазах безумных шаманов и никто не поможет мне? Что, если я навсегда останусь парнем? Вдруг колдовство не развеется…
Но и эти тревожные мысли отошли на задний план. Песнь завораживала. Я будто была одурманена. А может, так и было. Кто знает, что за траву шиагами жгли.
Но я видела парящий в воздухе призрак единственного по-настоящему родного человека и отчаянно цеплялась за тлеющее в груди желание отомстить…
Кажется, я потеряла сознание. А когда пришла в себя… была уже с отцом. На мне болталась мужская мешковатая одежда, а из отражения зеркала, что висело в уборной дешёвого постоялого двора, на меня смотрел смешной всклокоченный мальчишка. Дико щуплый и… нелепый.
Я тогда расхохоталась. Запрокинув голову, цепляясь одеревеневшими пальцами за края пожелтевшей раковины. Это была истерика.
«Получилось? Правда получилось?!» Я не могла поверить, но почему я выгляжу так… так по-дурацки? Будто взъерошенный воробей…
Это и есть моя мужская сущность? Какая жалость.
…Алекс
