композитора. Иными словами, немцы – они и есть немцы.
– То у вас феи, то немцы. Что-то я вас не пойму…
– Но вы же наверняка связаны с немецкой разведкой… – сказал помощник, признавая этот факт настолько очевидным, что к нему можно не относиться серьезно, а простительно позволить себе немного веселого легкомыслия.
– Вздор! Что за вздор! Чушь собачья!
– Подождите собачиться. Следствие при усердии и не такое установит… Я ведь в своем деле обучен, и не хуже, чем вы – в своем. Тоже могу лекции с кафедры читать.
– Ну давайте, давайте… во всем подозревать происки немецкой разведки, заговоры, шифры, пароли, масонские знаки. Вам это угодно?
– Мне угодно выполнять приказ. Или заказ – как кому больше нравится…
– Ладно, я вижу, что вы исполнительный товарищ. Давайте поговорим откровенно, пока следствие еще не началось. Или оно уже началось?
– Будем считать, что официально еще не начиналось.
– В таком случае ответьте мне по существу. В чем смысл этого спектакля – моего ареста? Разве я на лекциях высказывал что-нибудь против советской власти?
– Как можно! Прямо вы, конечно же, ничего не высказывали.
– А косвенно?
– Косвенно – сколько угодно. – Помощник следователя ухватился за косвенное. – Хоть такой вот примерчик для наглядности вам приведу…
– Приведите, любезный, приведите. Страсть как люблю конкретные примеры.
– Помнится, на лекции вы оспаривали высказывание красных командиров, что революционному бойцу окопы не нужны. И не соглашались с тем, что задача революционного бойца – наступать. А советская власть ждет от нас наступления на редуты мировой буржуазии. Товарищ Сталин учит, что надо поссорить империалистические державы между собой, а затем ударить им в спину и победоносным наступлением Красной Армии спасти народы от их гнета. Всякая война во имя социализма – справедливая война.
– Ах вот что мне припомнили.
– Еще не припомнили, но припомнят.
– Что ж, оспаривал и буду оспаривать. Хорошо, ринулись вы в наступление во имя социализма, а противник встретил вас ураганным огнем. Что вы будете делать?
– Допустим, что мы даже все поляжем. Но за нами следующая волна революционных бойцов накатит, затем – следующая. И прорвем оборону. И осчастливим народы, принесем им на штыках мировую революцию.
Что-то явно насторожило деда в этих словах.
– Осчастливим? Принесем на штыках? От кого вы это слышали?
– От товарища Тухачевского. Я сам-то из Ленинграда, а он в двадцать восьмом году был назначен командующим Ленинградского военного округа.
– Значит, у вас с ним давние связи.
– Связями это назвать нельзя. Но служил под его началом до середины июня тридцать первого года – пока Тухачевского не перевели в Москву и он не стал начальником вооружений РККА, а заодно и заместителем наркома. Слышал
