у меня нет другого столь же жгучего и непреодолимого желания, и тут я пронзительным голосом закричал:
– Не хочу-у-у!
Закричал и заткнул себе уши, чтобы ничего не слышать, кроме этого истошного крика.
Планы захвата Кремля
После этого крика помощник следователя во мне разочаровался как в очень плохом ребенке или, напротив, очень хорошем, что также было плохо, поскольку не позволяло меня наказать сообразно моим достоинствам. Наградить же меня за мои недостатки мешало то, что в таком случае наказания и награды вообще уравнивались и следствие, ночные допросы, пытки оборачивались благотворительностью и раздачей новогодних подарков.
Этого же допустить было нельзя.
Вернее, можно, и для этого существовали особые – добрые – следователи, как в цирке есть смешные клоуны, потешно пародирующие трюки серьезных артистов. Но все равно даже с их подачи «можно» в конце концов обретает сходство со строгим «нельзя», не позволяющим, чтобы следствие проводили Дед-Мороз и Снегурочка, извлекающие из мешка стеклянные шары, звезды и мандарины.
Помощник следователя этого больше всего боялся, как всякий сознающий свою ненужность опасается лишиться маски, помогающей эту ненужность скрывать. Доказать же себе и другим, что он все-таки нужен, могло лишь наказание. Наказание не просто неотвратимое, но сладостное и блаженное в своей неотвратимости, как для влюбленного затаенно сладостна пощечина, полученная от обожаемого существа, божества и кумира.
И он в конечном итоге смирился бы с тем, чтобы наказали его самого, лишь бы не лишаться этого неопровержимого доказательства.
Наказание же вытекало из аксиомы, что каждый хороший – плохой. Поэтому помощник следователя после предварительного беглого опроса передал меня в руки самого следователя, способного всему предварительному придать некую завершенную и окончательную форму, а тот приказал своим подчиненным обыскать мой угол.
И уж те за меня взялись.
У меня они искали особенно тщательно – еще более тщательно, чем за ширмами у тетушек, хотя тем казалось, что у них все перевернули вверх дном.
– Господи, что вы ищете? Вы скажите. Мы сами вам все отдадим, – стонали тетушки, отсчитывая успокоительные капли, бухая кашлем и не зная, куда еще поставить горчичник, чтобы этот кашель унять.
– Ищем планы захвата Кремля.
– О боже! Нет у нас таких планов. Кремль и так захвачен…
– Кем захвачен? – Производившие обыск сразу насторожились.
Тетушки поняли, что сболтнули лишнее, и прикусили языки.
– Был некогда захвачен. В двенадцатом году. Наполеоном.
– То-то же. Вы таких шуток больше не шутите.
Я таких шуток не шутил, но у меня они заглянули во все дыры. Они выдвинули ящики моего письменного столика, купленного мне для того, чтобы я меньше лазил под стол деда, перевернули все коробки с игрушками, вывалили на пол мои зенитки, прожектора, танки, американские
