Я повторил. И затем ее взгляд изменился.
– Она рассердилась?
– Нет… что-то другое… это был совсем другой взгляд… не то, что я хотел нарисовать.
Александэр уставился в стену, словно вспоминая ужасные вещи.
– Ну, так что было потом?
– Потом? Она предложила поехать к ней. Чтобы я мог ее нарисовать.
– Так… – протянул Антуан, медленно поднимаясь с места.
– И там мы с ней…
– С ума сойти! – радостно завопил Антуан, отбросив скрипку и вскочив на ноги. – Просто невероятно! Александэр, ах ты изобретательный хитрец!
Франц не разделил восторг музыканта. Он продолжал смотреть на Александэра, который сидел в подавленном состоянии.
– Я не хотел этого, – тихо произнес он. – Я просто хотел ее нарисовать.
Улыбка растаяла на лице Антуана, и он перестал неистово прыгать на месте.
– Что? Что? Ты действительно хотел ее просто нарисовать?
– Ну да.
– Даже если так… неужели ты не рад, что события повернулись таким образом?
– Совсем нет. Я не хотел этого. Ее образ был такой загадочный… такой манящий. Она идеально смотрелась бы на холсте акриловыми красками. Но теперь она убила во мне это желание. Я будто бы брошен в комнату, где только мрак и пустота. Я не хотел этого… Не хотел…
Антуан переглянулся с Францем.
– Да что это с ним? – обратился он к писателю, – Не каждый день преподавательница зовет тебя к себе на…
– Боже, Антуан, ты невыносим. Иди лучше играй свою…
– Точно! Вечерняя симфония! – вскричал Антуан, вновь вскакивая на ноги. Захватив скрипку, он выбежал из комнаты.
Глава 3
– Добрый день!
Франц вошел в просторный кабинет.
– А, Франц! Да-да, помню, заходите.
Надежда отложила свои бумаги и подняла голову на юношу, который сел напротив нее с выжидающим взглядом.
– Ммм… Франц… я прошлась по вашим романам… стихам… они хороши… очень даже хороши…
Франц почувствовал смену погоды.
– …но… как бы вам сказать… это не совсем то, что нужно читателям.
– Что вы имеете в виду?
– В ваших произведениях этакий чистый неприкрытый романтизм, тема искренней любви и совершенства мира так и сквозит через каждую строку. Вы… как бы помягче сказать… слегка промахнулись во времени.
– Слегка это как?
– На пару веков точно.
– Вы считаете, людям сейчас неинтересны подобные произведения?
– Я бы не говорила так, если бы точно не была уверена. Мы уже экспериментировали с похожими историями. Они не пользуются спросом. Зато книги, полные насилия и разврата, расходятся на ура. Согласна, печальное зрелище, – пожала плечами Надежда, поймав отчаянный взгляд Франца. – Но что поделать – мы живем в такое время. Мне действительно
