заканчивается искусство, – важно произнес Александэр, закрашивая пастелью ствол дуба на бумаге. Он успел послушать историю Франца, только что вернувшегося в мастерскую. – Из этого не выйдет ничего хорошего, поверь мне.
– Я знаю. А у меня есть выбор?
– Конечно. Иди в другое издательство. Или вообще найди иную работу себе по душе.
– Душа моя лежит только на писательстве. А издательство я поменять не могу, для меня это вопрос принципа. Здесь работал мой отец. Для него было бы важно, чтобы и я сотрудничал с ними.
– Он бы вошел в твое положение, поверь мне… Что за книга у тебя в руке?
– То, что читают сейчас современные люди, – произнес Франц, кинув книгу на кровать.
– Боже, это же Владислав Развро… Он же идиот…
– Этого идиота в книжном магазине больше, чем классиков золотого века. Хочу почитать и приобщиться к вкусам мира сего. Мне же придется как-то адаптировать свои романы под него.
– Я остаюсь при своем мнении, – развел руками Александэр. – Писать по указке… это уже не творчество.
В мастерскую вошел Антуан. Остановившись посередине комнаты, он возвел руки к небу, в одной из которых была скрипка, а в другой – смычок, и выдохнул.
– Дневная симфония сегодня получилась на редкость великолепной. Я даже не заметил, как прошел час. Зато заметил очаровательную девушку, с которой сегодня иду на свидание.
– Быстрый же ты, – поднял брови Франц. – Смотрю, твои симфонии приносят свои плоды.
– Ааа, это лишь сопутствующий успех, – махнул рукой Антуан. – Тут главное не люди и даже не музыка. А то, что проносится в моей голове во время нее.
Он подошел сзади к Александэру и игриво обнял его за плечи.
– Кстати о плодах… как там твоя социология?
Лицо художника помрачнело.
– Ты очень тактичен. Я только успел отвлечься от нее.
– Зачем отвлекаться от прекрасного? Насколько я помню, сегодня была пара, – он театрально приложил ладонь ко рту, – с ней?
– Да-да, – раздраженно ответил Александэр – Я постарался как можно реже пересекаться с ней взглядами. И первым покинуть аудиторию.
– А вот это зря. Жизнь предоставила тебе шанс испить из неизведанного источника. А ты лишь смочил водой губы, когда можно еще черпать и черпать…
– Антуан, я уже говорил, что ты невыносим?
– Каждый день, мой милый Франц, каждый день… Что это за книга у тебя? Святая Скрипка, это же Владислав Развро, первоклассный идиот в своем жанре. Зачем ты это купил?
– Как же я вас люблю, – засмеялся Франц, откидывая книгу на полку шкафа.
Вечером того же дня в мастерской царила атмосфера тотального творчества. Каждый был занят своим видом деятельности: Антуан сочинял музыку, изредка рассекая тишину
