людей и тотчас выдвигаешься к горловине и спозаранку, как рассветет, с тщательной маскировкой минируешь проход. Саперов сразу возвращаешь, а твоя группа – в засаду и ждать. Немецкие разведгруппы ты пропускаешь, ждешь колонну. При появлении машин с пехотой и танков твоя задача остановить первые две-три машины до заминированного участка, чтобы машины, идущие следом, а если повезет и танки, маневрируя и обходя их, попали на мины. Дорогу минировать не надо. Передовая разведгруппа мины на дороге обнаружит сразу. Минируешь объезды. На месте определишься. Усек?
Надежда на твоего снайпера – Петровича. Он бьет по водителям, а твои ребята по двигателям машин, затем бросаете гранаты и уходите лесом. Внезапность и быстрота – вот твои козыри. Задача ясна? Действуй, Георгий Семенович. Ни пуха, ни пера! – К черту, – разведчик вымахнул из траншеи и пропал из виду.
На Бурова снова накатило чувство тревоги и злости, но теперь преобладала злость. Злость на тех, кто скоро придет сюда, чтобы забрать их жизни. Комбат отогнал от себя эти мысли, поднес к глазам бинокль и стал осматривать правый фланг. Там, на фоне уже почти черного леса, пока еще просматривался небольшой пригорок. – «А что на карте? Нет, надо посмотреть самому, своими глазами», – решил Буров, повернулся к сгорбившемуся над аппаратом связисту, подумал: «Совсем еще мальчишка», – и бросил: – Я в расположение Пешкова.
Темнело. Легкий ветерок нес от реки сырую прохладу.
Буров покинул КП и скорым шагом двинулся по склону высотки и затем вдоль намеченной линии обороны. Теперь все вокруг освещалось лишь слабым светом неполной луны. Там и сям виднелись светлые силуэты бойцов, скинувших робы и энергично орудующих заступами и саперными лопатками. Слышно было шумное дыхание и позвякивание попадающих под лезвия лопат камешков. – «Идет дело, – думал комбат, – и никого не надо подгонять. Все хотят выжить и понимают, что их борьба за жизнь уже началась». – Молодцы, ребята, молодцы! – по ходу он подбадривал бойцов.
Пригорок комбат облазил вдоль и поперек. Рассматривая с его верхушки в бинокль простирающееся перед ним в лунном свете поле, Буров соображал: «А пригорок-то хорош. Не высок, но как пуп. От леса метров сто, до наших ближайших окопов – двести. И все с него просматривается. Точно – пуп»
От южного склона пригорка, заросшего невысоким кустарником, на юг уходила извилистая лощина, переходящая с изгибом влево в глубокий, заросший низким тальником и папоротником и пропадающий в лесу овраг. Дойдя по нему до леса, Буров оказался в кромешной тьме, но медленно и осторожно продолжал двигаться вперед пока не почувствовал, как сапоги начали вязнуть в почве. Понятно, значит, впереди овраг переходит в лесное озерцо или болотце. Отлично, значит, лесом обойти пригорок не так – то просто.
Звуки трех выстрелов нарушили
