свел руки на груди, почесывал подбородок. Речь священника его удивила, поразила. А тут еще такие слова. В них что-то есть. Ничего подобного Назгал не слыхал. Даже ведьмы подобным не кормили его.
– Где то место, где подобное варево готовят? – спросил он.
Не сложный ребус. Эстиний легко расшифровал вопрос. Подивился лишь тому, что паренек без всякого опыта владеет ораторским мастерством. Во истину единицы из них наделены дарами.
Эстиний только не мог разгадать, кто Тот, что посылает эти дары. Во благо или во вред, не важно.
Не отвечая на вопрос гостя, Эстиний ходил по залу и гасил жаровни. Храм погружался во мрак, что не мешало Назгалу видеть. И видел он задумчивость на лице священника, движение его губ, с которых не срываются ответы. Без света Эстиний ориентировался легко, чувствуя и видя камни, в которых прожил десяток лет.
– А готов ли ты отведать моего варева? – спросил он.
Назгал закатил глаза. Губы его превратились в тонкую линию, скрыв кровавые трещины. Почему умники так любят задавать вопросы, но не давать ответы. Слишком много они нажрались этого варева мудрости, что уже не могут найти себе покоя.
– Готов, но не буду! – Назгал спрыгнул с алтаря.
Дурацкая ткань прилипла к ягодицам, потянулась следом. Назгал отмахнулся от нее и зашлепал к священнику. Тряпка безвольно опустилась на пол. Эстиний уцепился за нее взглядом, грудь его поднялась и опустилась.
– Чего мне делать с твоей мудростью? Только согнуться и ползти вперед. Нет! Лучше уж ты отведай моего варева. Если готов.
Эстиний крутанул ладонью. Мол: давай, удиви меня, парнишка.
Просвещать его, читать лекцию о свободе – не только внутренней, Назгал даже не думал. Он взял священника за широкий рукав, потянул за собой. Босые ноги двоих шлепали по ледяным плитам пола. Только один из них ощущал уколы боли, ударяющие выше. От этой боли страдали почки, но Эстиний забыл о том, что на вопли тела нужно реагировать.
Отчасти он уже свободен.
Только свобода эта весьма печальная. Люди страшатся ее, убегают прочь. Порой с криками. Смириться с неизбежным способен не всякий.
У выхода из храма Эстиний остановился. Назгал не сразу это заметил, только когда шерстяная ткань обожгла его, выскользнув из пальцев.
– Чего такое? – повернулся парень.
– Обуться. Холодно. Грязь по колено.
– Боишься замазаться, сбрось тряпку. Ноги отмыть проще.
Совет очевидный, даже логичный. Только логикой оперировать способен редкий человек. Этим даром наделены единицы. Обычно светоч его затухает во всеобщей тьме невежества. Слепцы спешат выколоть единственный глаз у того, кто еще может едва-едва взирать на мир.
Эстиний так поступить не мог. Назгал закатил глаза, махнул рукой, отбрасывая возражения священника.
– Подтяни тряпки, да выше колен! А босиком пойдем, чтоб за тобой не пришли.
– Так следы останутся.
– Сам же говоришь, –
