бесстыжим упитанным лицом. Как и первый, он всегда выглядит отдохнувшим, румяным, потому что не имеет в жизни никаких утомительных занятий. Глаза его пусты от вечной праздности, в голове как будто совсем нет мыслей. Он жует пиццу с колбасой и прячется за широкой спиной первого демона. Его губы перепачканы, он вытирает их рукавом и глядит сальным взглядом на Ергольцеву в шортах. Потом смотрит наверх, на свою челку, выкрашенную в желтый цвет и стоящую дыбом. Проводит толстыми пальцами по выбритому машинкой узору над правым ухом. Нетерпеливым пинком он подталкивает первого демона вперед и размеренным шагом движется к строю.
Как только они становятся в линию, первый обнимает девушку с голубыми глазами и прямыми русыми волосами, так ровно лежащими вокруг ее лица, словно она расчесывала их часами. Поглядывая сверкающим глазом на учителя, он склоняется и целует ее в ухо. Но отвратительнее всего Штыгину то, что она не отстраняется, а, поджимая руки, томно улыбается. Взгляд ее вдруг делается таким же пустым, как у второго демона.
Все это произошло в одно мгновение, а Роман Андреевич вспомнил, что она еще недавно была отличницей и успевала не только в спорте, но и по другим предметам. Он с омерзением ощутил, какого рода лень охватила ее и почему теперь она не хочет сдавать нормативы, которые раньше сдавала с легкостью.
И как будто вводя ее в сладкий смертельный сон, рядом всегда кружит смуглый демон – второй из шайки. Он знает, что всякий его поступок останется безнаказанным, так как родители всегда заняты другими важными делами. Слово «отец» ассоциируется у него с черной блестящей машиной.
А если кто-то все же попытается его наказать? Тогда сюда ворвется породившая его демоница и, хлопая грозно крыльями и скрежеща когтями, изничтожит каждого, кто обвинит ее отпрыска. Если же это не удастся, она внесет залог, но ей не придется отдавать ни позвякивающих золотых браслетов, ни драгоценных серег, ни бриллиантовых амулетов. Она всего лишь пригрозит демонами куда более грозными, чем она, восседающими в судах, говорящими с трибун и принимающими такие законы, которые защищают демонов от остальных людей.
Штыгин же боялся в этой жизни одной только смерти. На демонов он насмотрелся и будет бороться с ними до конца своих дней.
– Харибдов, ты ничего не перепутал?
– Ничего! – послышался нагловатый голос.
В зале воцарилась тишина. Роман Андреевич грозно взглянул в дерзкие мерцающие глаза.
– Встань в мужской ряд, – его голос разрезал воздух, как острый армейский нож. В нем чувствовалась опасность и едва уловимым эхом слышался звон пролетевшего клинка.
Даже второй демон перестал на мгновение жевать.
Харибдов поднял свое правильное загорелое лицо, а потом с любопытством оглядел учителя физкультуры. В полной тишине он перешел в мужской ряд, оттолкнув кого-то плечом. Его белые зубы блеснули на мгновение, а глаза сказали: ты пожалеешь, но не сейчас.
– Кайотов, почему с едой?
– Ща я доем уже.
– Вышел.
Но
