тумане. Он его узнал, хоть и видел всего один раз. Тогда волхв был столь напряжён и полон решимости мгновенно отреагировать на изменившуюся мимику, спасая Чокана, что запомнил его до мельчайших подробностей.
– Садык, – потрясение угадывалось не только в осипшем шёпоте прорицателя, напрочь забывшего о линиях и пророчествах, но и в синих глазах, недоумённо вскинутых на старика.
Бахши и оба киргиза, всё это время глядевшие на схирчи7 не мигая, с раскрытыми ртами, вздрогнули, что лучше всяких признаний свидетельствовало о знакомстве с этим именем. А может, не только именем, но и его обладателем.
Старик опомнился первым и рванулся к лопатке взглянуть собственными глазами, чуть не врезавшись головой (не своей, а чучельной, филинской) в лоб предсказателя, которого спасла молниеносная реакция, и он отшатнулся. Увидел ли бахши то, что предстало перед волхвом, или дымная пелена сразу слизала изображение? Наверное, всё-таки успел ухватить краем глаза, ибо лицо его вытянулось так, что все морщинки на щеках разбежались, испуганно сгрудившись над гребнями взлетевших бровей.
Баюр спросил как можно спокойней и равнодушней:
– Он что, бывал здесь?
Шаман закивал головой. Похоже, язык его оказался гораздо впечатлительнее ушей и пребывал в обморочном состоянии, вопрос не сыграл роль оплеухи и его шевеления не произвёл. Зато хозяин языка снова метнулся к лопатке, уткнувшись в неё носом. Дымков на ней уже не было и в помине, как, впрочем, и каких бы то ни было лиц, но отчётливо проступили многочисленные чёрточки. Их тоже как-то трактовали. Баюр решил, что шаман сейчас этим и займётся. Однако тот не стал заморачиваться ерундой, а просто схватил кость и резко забросил за спину. Не успел волхв удивиться, как старик вскочил и бросился смотреть на предмет метания. Волхв от него не отстал, молчаливые помощники тоже.
Лопатка лежала горбылём кверху. И по причитаниям бахши, по выразительным хлопаньям себя по бёдрам можно было догадаться, что бросок был проверкой истинности предсказания. Нынешнее никаких сомнений не вызывало.
Баюр был озадачен увиденным не меньше бахши, только так бурно своего удивления не выражал. И всё ломал голову: чего бы это понадобилось воинственному султану, посвятившему себя делу отца, в такой дали. Насколько он помнил, киргизы и предали Кенесары, отрубив ему голову и отправив её в подарок омскому генерал-губернатору.
Старик тем временем пришёл в себя, успокоился. Отвёл в сторонку своих помощников, чтобы сделать им строгое внушение помалкивать. Вобщем-то, правильно. Новость, действительно, великовата для простых соплеменников, её достаточно знать вождю. А уж там – как сам решит.
Отправив своих подай-принеси восвояси, предварительно вручив им для сохранности чучело филина (наконец-то! Хоть на человека
Схирчи – колдун.
