действительно, быстрокрылой птицей облетела не только степь, но и далёкие предгорья, и Торсун (так представился киргиз) разулыбался во всё лицо. Что же касается глаз… Об уйсунях здесь знали не понаслышке. Это племя когда-то завоевало китайские земли, владело обширными территориями, повелевало многотысячными народами. И хоть те времена давно прошли, а земли сто раз поменяли своих владык, уйсуни не исчезли, а расселились в разных местах, смешались с другими племенами, и потому явившийся их представитель не выглядел чем-то исключительным, чтобы потрясённо вылуплять на него глаза и тыкать пальцем.
Баюр почувствовал себя увереннее.
– А что это у вас? – не обнаруживая пристального интереса, полюбопытствовал он, кивнув на полянку.
Торсун и не подумал скрытничать:
– Жена манапа рожает.
– На поляне? – не поверил Баюр.
– В своей юрте. А там… – киргиз глянул на троих сородичей, согнувшихся над чем-то возле пышущих углей затухающего костерка и сошедшихся головами. – Там бахши гадает, смотрит судьбу.
Ага, понял волхв, на бараньей лопатке, небось. Оглядел разбросанные юрты и возле самой белой, поставленной в отдалении, обнаружил столпотворение. Женщины и мужчины окружили её плотным кольцом, которое колыхалось и двигалось, а также производило говорливые всплески. Очевидно, процесс родов подвергался обсуждению. Внутренность юрты, надо полагать, тоже была забита народом, ибо оттуда то выходили, то втягивались обратно люди.
– А где сам манап?
Торсун принял Доса за поводья, не замечая, как тот зло покосился на него и мотнул башкой, и повёл в сторону, туда, где стояли, пощипывая траву, другие лошадки:
– Садыкбек поехал к мазару, – махнул рукой (Баюр глянул в указанном направлении, но вдали ничего не увидел, кроме лугов и горных хребтов), – в трёх ташах2 отсюда. Молиться арвахам, чтоб помогли Айгуль разрешиться. Барана взял для жертвы, двоих помощников. Молодая жена. Первый раз рожает…
– И что? Никак? – про себя волхв подумал, что при таком скопище народа у бедняжки могут начаться и спазмы и судороги. Тут скорее помрёшь, чем родишь.
– Да сутки уж мучается.
Тем временем бахши оставил своё чародейство на сотоварищей и прямиком направился в белую юрту.
– Пошли туда, – повернулся за шаманом Торсун.
– А мне можно? – осторожно поинтересовался волхв. Кто их знает этих язычников, прикрывающихся Кораном, ещё скажут, что пришлый человек навёл порчу, или что там у них страшнее – привёл шайтана, злых духов.
– А что? – ничуть не смутился киргиз. – Чем больше народу – тем сильнее нажим на дива. С одним человеком он совладает, а со всеми… Жалко, что ты не христианской веры… – у Баюра чуть не сорвалось с языка: почему? Но он вовремя захлопнул рот,
Таш – 8 вёрст.
