уверяла, что он поправится: «Корпеш и не таких на ноги ставил».
Волхв смыл засохшие струпья крови, принялся чистить рану. Старик морщился, но терпел. Только когда лекарь дёрнул голень, вправляя кость, он охнул и потерял сознание. Фатима в ужасе заверещала:
– Умер!
– Очнётся, – успокоил её Баюр. – Болевой шок.
Потом достал из кармана плоский камень красноватого цвета, похожий на обломок кирпича, и, наложив на рану, крепко привил, обмотав тканью всю голень.
– Может, надо было намазать чем? – робко спросила внучка, сильно сомневаясь, что в случае с её дедом поговорка «клин клином» – лучший способ лечения, как бы совсем ноги не лишился. – Или хоть трав каких-нибудь положить?
– Выздоровеет, – заверил её лекарь. – Через месяц будет бегать резвее тебя.
Она такого себе и представить не могла, он и раньше-то за ней угнаться мог, но раз Корпеш сказал… на кого же положиться, как не на него?
– А вы… – волхв строго поглядел на притихших мальчишек. – Почему дом запустили?
Они вразнобой принялись оправдываться, что сначала испугались, еле доволокли деда до дома. Никаких лекарей в деревне отродясь не было, а самих их хватило только на то, чтобы кормить его, да ухаживать за огородом. Баюру стало жаль пацанов, но грозный тон он сбавить и не подумал: нечего потакать лоботрясам.
– Живо порядок наводить. И чистоту!
Те беспрекословно бросились выполнять приказ, даже не поинтересовавшись, по какому праву он тут распоряжается. Наверное, Фатима успела провести воспитательный нагоняй. Сама она занялась обедом, а волхв пошёл развьючивать Доса.
Вот ведь напасть! Теперь нечего и думать скакать следом за караваном. Не бросать же полуживого старика! Да и Фатима… пока что храбрится. Но надолго ли? Что-то плохо она переносит беременность. Может, поначалу? Потом наладится? И чем он так провинился перед Аллахом? Или приглянулся Шайтану? На каждом шагу – кочка. Теперь Чокан с караваном уйдёт так далеко, что в горах его искать будет бесполезно. Легче, наверное, окольными тропами пробираться обратно, через Джунгарские ворота, через кочевья бугу… Ладно, разберёмся…
***
Самади поправлялся медленно. Так звали деда, Баюр вспомнил его, увидев зелёные глаза старика. Когда караван стал лагерем возле Устун-Артыша по прибытии, он вместе с другими жителями вышел к купцам, беседовал. Тогда волхв подивился его крепости, несмотря на седую бороду. Теперь, изнурённый болезнью, он совсем ослаб. Через неделю Баюр разбинтовал ногу посмотреть. Рана совсем затянулась, опухоль и синюшность прошли. Он надеялся, что и кости срослись, хотя в таком возрасте… Да ещё в запущенном состоянии. На ощупь всё было цело, и на вопрос: «Больно?» Самади отрицательно качал головой. Однако для пущей страховки волхв снова забинтовал ногу с камнем и вставать пока не велел.
С возвращением Фатимы
