фильтра).
А если оного (какого-никакого) – нет, необходим любой сторонний контроль (некий фильтр для продукта перегонки – уже насильственный и посторонний); ведь иначе – результата не будет
Этим очевидным фактом тотчас озадачились (двухголовыми «сделавшись» – якобы сами собой) со-беседники на соседней скамье:
– А что останется после «активированного» фильтра? Если не весь самогон (созидание нового человека) – ядовитая примесь, должно что-то остаться – тут же озвучили мысль (озадачивая друг друга) головы.
И сами ответили на свое возражение:
– Останется (коли осадок убрать) волшебная взвесь, кристаллическая душа.
Здесь Anicius Manlius Torquatus Severinus Boethius мог бы помсылить о музы'ке сфер; но – тот же Цыбин был более приближен к своим нуждам, принуждая двухголового чудака ответить по русски (надеясь):
– Авось, из тебя – что хорошее выйдет (пусть даже – посредством такой само-вивисекции).
На что тотчас (не только римлянам дано перекидываться через века) – отозвались (само-отозвался) двуглавые соседи; ничего странного – смешались не только «кони-люди», но и числа, и падежи, и ничуть не нарушили орфографии того языка, которому любой алфавит просто-напросто тесен.
Затем и нужен нам «имперский двуглавый бес» – чтобы посредством простейшего дуализма препарировать процесс разночинного (без кастового понятия чести и долга) становления очередного раскольникова; казалось бы, при чём здесь до-ре-си (альфа и омега, первый и последний)?
Согласитесь, имперский двуглавый бес – противовес воскрешению Царства Божьего (СССР или града Китежа): здесь – Anicius Manlius Torquatus Severinus Boethius пришёлся бы не ко двору (а без него Цыбину – сейчас никак не самооправдаться); поэтому (процитировав взятого из ноосферической сети некоего Сбитнева Сергея) – вспомним:
«Один из важнейших отделов музыкально-теоретической системы Боэция – его философия гармонии (музыки). Следует подчеркнуть, что речь идет о совершенно особой области знания, которая, по нынешним представлениям, относится не столько к музыке, сколько к философии. Именно эта проблема и этот предмет рельефно выявляют разницу в подходе к вещам – в древние времена и в Новое время.
Боэций говорит здесь не о том, как надо музыку писать или исполнять или анализировать, а о том, что она собой представляет как феномен в её отношениях к другим явлениям и прежде всего, таким глобальным как Бог, бытие, мир, человек и т. п.»
Итак – гармония; что на это может возразить русский человек? Ничего – кроме того, что почувствует иное (и пойдёт дальше – от небес обратно к социуму); речь о соборности Русского мира.
– Кристаллическая душа – это «человеческое, слишком человеческое», – по ницшеански пошутила одна из голов.
– Святая Русь! – восхитилась, перекинувшись через века и юродствуя (представившись как Вася Блаженный – собор и человек – не все же пароходам такое позволено!), одна из голов нашей похмельной либерализмом державы.
Так
