с тем решительно направилась к двери, а сестра поспешила за ней следом. Так Бранту осталось лишь поклониться им вслед.
Девушки нашли отца в кабинете. Он задремал за чтением, но сон его был чутким, и лёгкие шаги дочерей заставили его открыть глаза сразу, как только девушки переступили порог комнаты.
Граф де Розаэль был моложе Жофрея лет на десять, но голова его была тоже совершенно седой. И потому его чёрные как смоль брови и колючие столь же чёрные глаза представлялись большой неожиданностью. Изрядное число глубоких морщин странно не добавляло ему лет. А правильные, но довольно резкие черты лица однозначно говорили о том, что это очень властный человек.
– А вы скоро, – кивнул он дочерям, – И как же поживает ваш утопленник? Скоро будете его хоронить?
– Он жив, и будет жить долго, – уверенно возразила Жанна.
– Долго? – граф чуть повёл бровью, – Вчера я слышал, что у него проломлена голова и оторваны руки…
Диана тоже сильно удивилась такому заявлению сестры, но эта уверенность тёплым эхом отозвалась в её душе. Она чуть отступила и так предоставила Жанне полную свободу действия, тем более что сама она уже заранее страшилась той бури, что должна будет разразиться, решись Жанна напомнить о предложении Бранта. Но старшая из дочерей графа пришла именно для этого!
– Да, папа, этот человек будет жить долго, потому что он умеет хвататься за жизнь даже будучи без сознания. Могу представить какую силу духа продемонстрирует нам этот человек, когда очнётся. А это от него потребуется! Господин Брант уверен, что смог сохранить ему руки, но до момента, когда можно будет освободиться от бинтов, должно пройти не меньше двух месяцев.
– Значит, два месяца… – эхом отозвался граф.
– Точнее, господин Брант сказал, что возможно правую руку освободит через пару месяца, а левую не раньше, чем через два с половиной… Но проблема в том, что он, по неизвестной нам пока причине, может собой располагать только в течение этих самых двух месяцев, не более.
Граф понял, к чему клонит его дочь, но промолчал, словно и не расслышал.
Что ж, Жанна вдохнула полной грудью и решилась:
– Папа, господин Брант настоял, чтобы мы проводили его сюда. Он у крыльца, дожидается вашего позволения подняться.
А вот к этим словам дочери остаться безучастным граф де Розаэль уже не смог. Он нахмурился, в задумчивости коснулся подбородка, ответил не сразу:
– Этот господин Брант такой же хам, как и Жофрей?
Жанна скрыла вздох облегчения и поспешила ответить:
– У него странно много общего с Жофреем, но… хамом я бы его не назвала. Право, папа, мне было бы интересно узнать, встречали ли вы когда-нибудь прежде столь необычного человека.
И граф прочёл в глазах дочерей такое напряжённое ожидание, намешенное на такой мольбе, что вдруг сдался:
– Хорошо. Я согласен с ним встретиться, но только из чистого любопытства. Пусть войдёт.
От
