бледная Жанна ответила ему, что граф не пожелал снять для Жофрея запрет на появление в этом доме… Да, даже теперь…
Через два часа, подобные вечности, Брант открыл двери спальни графа и позволил увидеть больного. Граф был бледен, щеки его впали, но глаза были… да, радостными!
– Папа, как вы?! – едва сдерживая слёзы, воскликнула Жанна, хватая его руку.
Граф ответил очень слабым рукопожатием, но голос его зазвучал неожиданно уверенно:
– Я буду ходить, дочка! Буду ходить!!!
И ему поверили, лица людей озарились в счастливых улыбках, всех кроме, пожалуй, Жюса Берру, который скорее выглядел очень растерянным, чем радостным. Диана заметила это, очень удивилась, их глаза встретились, и почти сразу Жюс преобразился – раз сейчас время радоваться, он будет это делать громче всех. «Какой же он странный и неприятный человек!» – уже в который раз тогда поймала себя на такой мысли Диана, да и сразу выбросила её вон.
А тем временем отец Франческо осенил графа святым знамением и воскликнул:
– Ваше Сиятельство, вы проявили редкостное самообладание! Господин Брант собирался поломать вам ноги… Это ведь должно быть невыносимо больно!
В ответ граф улыбнулся и попытался взглядом найти Бранта, который в это время скромно скрывался в проёме дальнего окна. Когда же все разом развернулись к нему, он счёл необходимым подойти к графскому ложу, и хозяин дома произнёс:
– Я отлично помню, как было больно тогда, два года назад! Адская боль! Ещё и поэтому мне было трудно решиться на эту операцию, но господин Брант уверил меня, что постарается ослабить её. Что же такое вы сделали, друг мой? Сегодня это было вполне терпимо!
В ответ Брант отрицательно качнул головой:
– Просто сегодня, Ваше Сиятельство, вы настроились на подвиг! То, что я сделал, не лишило вас чувствительности. Я знаю, что вам было больно!
– Но не настолько!
Что ж, Брант кивнул:
– Я рад. А теперь, друзья, – обратился он к посетителям, – я очень прошу вас всех оставить господина графа одного. Ему необходим отдых. Сейчас для него жизненно важен сон!
Конечно же его послушались…
И вот уже два дня Брант разрывается между домом Жофрея, неизменно заступая на ночные вахты у постели Андре, и замком Розаэль, где с предельным вниманием следит за самочувствием графа, потчует его какими-то зельями и краткими, но очень занятными беседами.
Размышляя сейчас о нём, Диана невольно отметила, как предельно корректен и прост он в общении. Как только люди перестают бояться его маски, так сразу становятся его друзьями. Только два дня, а он, похоже, уже знает весь замок поименно! И это при том, что появляется он только у постели графа, да на кухне в обеденном зале. Вот и сейчас он в замке…
Вдруг Диана, чей невидящий взгляд был обращён к окну, ясно расслышала позади себя стон. Она резко
