пойду куда угодно, лишь бы с тобой, – прошептал Осборн, а потом, снова глянул на Элиса Купера, как-то мальчишечьи усмехнулся и спросил: – Не хочешь ли накормить моего Франкенштейна?
Грейс не сразу открыла глаза. Чуть смотрела на Осборна из-под ресниц, приглядываясь к веселому лицу, потерявшему уже все признаки сонливости и взрослости, наслаждалась последними прикосновениями прохладных рук, уже ставших теплыми, а потом приподнялась на локтях, перевернулась и посмотрела на потолок.
Элис Купер смотрел уже без удивления. Скорее с ребяческой усмешкой.
Грейс с легкостью, словно подхваченная ветром, спрыгнула с кровати и, даже не стараясь поправить задравшуюся футболку, полезла под кровать за банкой кофе.
– Куда ты? – воскликнул Осборн и тоже вскочил следом, но, из-за того, что не обладал такой легкостью, завалился на кровать.
– Кормить своего Франкенштейна. – Грейс улыбнулась хитро, но стоило ей увидеть взгляд Осборна, преданный, почти собачий, улыбка ее сделалась совершенно искренней. – Я вчера купила круассаны и пончики, твои любимые. Садись, пора завтракать.
Через несколько минут они уже сидели на полу у окна и слушали потрескивавшую музыку проигрывателя. Аромат свежего кофе наполнил комнату, обогрел стены, спугнул размышления, и даже на полу, пусть и на тонком пледе, уже не так холодно сидеть.
– Почему ты не хочешь идти со мной? – спросил Осборн, отламывая кусок круассана и макая его в кофе.
Грейс сидела, положив голову на плечо Осборна, и улыбалась. Она вытянула ноги, уперлась в кровать. Кофе уже остыл, но чашка все еще оставалась немного теплой, и Грейс грела о стенки холодные ладони. За окном полушепотом переговаривались деревья, но быстро смолкли, почувствовав, что их беседы никому не интересны.
Как же приятна тишина. Как хорошо было бы, если бы ее стало хоть немного больше.
– Ты же знаешь, я не могу пропускать занятия просто так.
– Ты можешь все! – воскликнул Осборн и улыбнулся.
– Мне нужно дописать статью, работы еще очень много.
– И зачем ты постоянно берешь эти статьи… Вот я живу без них и живу прекрасно, – по-доброму хмыкнул Осборн и отставил кружку в сторону. Потом отодвинулся от Грейс, сел напротив нее и вгляделся в ее лицо с особой, почти карикатурной внимательностью. – Я серьезно, Грейс. Забей ты уже на учебу, ты же и так умная. Она ничего не даст. Это все – бесполезная фигня!
– Для нас – фигня, а многие всю жизнь пытаются оказаться на нашем месте, из кожи лезут, с жизнью кончают, – напомнила ему Грейс.
– Ластвилльский университет ничего не стоит, просто буря в стакане9.
Грейс улыбнулась, отставила кружку и подалась вперед. Осборн не успел даже отодвинуться, как она обхватила его шею и крепко поцеловала. Его губы всегда были горячие, а ее – холодные.
– Я бы с удовольствием поехала с тобой, но не могу. Пока не допишу, не могу. Я обещала, – прошептала она и села напротив.
Если бы Грейс
Идиома «storm in a teacup». Русский эквивалент – «буря в стакане воды» – создать большую суматоху из-за чего-то незначительного, т. е. «сделать из мухи слона».
