нормально, – сказала она, постукивая пальцами по своему колену. – Такое случается со всеми. Не удивляйся, если это повторится. Тебе очень многое придется усвоить.
– Откуда тебе знать? – промямлил он. – Ты же говорила, я у тебя первый.
– Первый, с кем я имею дело самостоятельно, – поправила его она. – А до этого я много, больше ста часов, практиковалась. – Ты можешь стоять?
Нет, он этого не мог. Но все же стоял. Ноги плохо слушались его, и он слегка покачивался из стороны в сторону, но потом, собрав волю в кулак, умудрился встать прямо. Из груди по-прежнему торчал крюк, трос по-прежнему слабо светился. Ему почудилось вдруг, что кто-то легонько потянул за него, но полной уверенности в этом у него не было.
– Ну вот, другое дело, – обрадовалась Мэй и похлопала его по груди. – Ты хорошо справляешься, Уоллес.
Он взглянул на нее:
– Я не ребенок.
– О, я знаю. С детьми, если хочешь знать, работать гораздо проще. Проблемы обычно возникают со взрослыми.
Он не знал, что на это сказать, и потому не сказал ничего.
– Пошли, – сказала Мэй. – Хьюго ждет.
Скоро они добрались до края деревни. Дома кончились, извилистая дорога шла через хвойный лес, и запах елей напомнил Уоллесу о Рождестве, когда весь мир забывает – пусть ненадолго – о том, что жизнь может быть очень жестока.
Он хотел было спросить, долго ли им еще идти, но тут они вышли на проселочную дорогу за пределами деревни. У дороги был установлен деревянный указатель. Уоллес не мог разобрать в темноте, что на нем написано, пока не подошел ближе.
Буквы были высечены в дереве с предельной тщательностью:
ПЕРЕПРАВА ХАРОНА
ЧАЙ И ВЫПЕЧКА
– ХАрон? – удивился он. Никогда прежде ему не встречалось это слово.
– ХарОн, – медленно поправила его Мэй. – Это вроде как шутка. У Хьюго своеобразное чувство юмора.
– Я не понимаю смысла этой шутки.
Мэй вздохнула:
– Конечно не понимаешь. Но ты не волнуйся. Как только мы доберемся до чайной лавки, станет…
– Чайная лавка, – повторил за ней Уоллес, с пренебрежением глядя на указатель.
Мэй немного помолчала, а потом спросила:
– Вау, ты имеешь что-то против чая, чувак? Ему это не понравится.
– Я ничего не имею против чая. Но я думал, мы встретимся с Богом. Так с какой стати ему…
Мэй звонко рассмеялась:
– Что? Ты это о ком?
– О Хьюго, – смутился он. – Кем бы он ни был.
– Ни фига себе. Ох, чувак, мне не терпится рассказать ему об этом. – Но она тут же осеклась: – А может, я и не стану ничего ему говорить.
– Не понимаю, что здесь смешного.
– Вот что смешно. Хьюго не Бог, Уоллес. Он перевозчик. Я тебе уже говорила об этом. А Бог… идея Бога принадлежит человеку. Все это сложнее,
