Западные идеологи отрицали подвиг Козельска, героизм битвы при Алексине, изгнание поляков в конце смуты. Этому потоку лжи Россия противопоставляла усиленное изучение истории XIII-XV веков, о которых в последние 15 лет говорили больше, чем за предыдущие пятьсот.
Военная обстановка на границах России ухудшалась, и мы с Рыковановым сходились во мнении, что превентивный удар нашей армии решил бы многие проблемы, но он маловероятен – Россию, как и весь мир, поразил вирус соблюдения внешних приличий, абсолютно чуждых самому Рыкованову.
Каждый выпуск новостей начинался с рассказа о новых завоеваниях сарматов. Несколько лет назад, после бархатной революции 2013 года, они укрепились в южных и западных, более диких областях Казахстана. Теперь они в устрашающих темпах продвигались на север и до конца года могли выйти на рубеж Актюбинск-Кустанай-Петропавловск – линию в сотне километров от границы с Россией. Эксперты сходились во мнении, что Челябинская область станет эпицентром первого удара: нас возьмут в клещи с трёх направлений – от Орска, Магнитогорска и Кургана. Кочевники постараются расселиться по диким местам Башкирии, Урала и Сибири, чтобы создать новый Улус.
Телевизор показывал кадры оперативной съёмки российской разведгруппы, которая обнаружила на территории Жезказгана завод для производства грязных бомб. Бочки с радиоактивными отходами, нелегально вывезенные с погибшей Южно-Уральской АЭС, стояли в длинном ангаре, ожидая своего часа. На каждой бочке был символ в виде жёлтой стрелы и буквы S – эмблема сарматов. Камера тряслась, слышалось дыхание разведчика и сбивчивый голос:
– Здесь тонны, тонны радиоактивных веществ… Вот, смотрите… Всё это могло полететь на ваши головы…
Дикари-коневоды не могут противостоять нашей армии в честном бою, поэтому в ход пойдут все запрещённые приёмы, включая химическое и биологическое оружие. Но ближе всего к реализации грязная бомба, которая будит в челябинцах воспоминания о 1992 годе, когда другая «грязная бомба» круто изменила наши жизни.
Города не интересуют сарматов. Степняки привыкли жить в вихре больших переселений, поэтому готовы отравить все наши мегаполисы, чтобы занять пространство между ними.
Незаметно я заснул, а когда проснулся, солнце уже жарило всерьёз. Бутылка виски на тумбочке была отпита на треть. Болела голова. Я отравлен алкоголем, отравлен этим городом, отравлен новостями… Я смертельно устал. Я устал так сильно, что у меня нет сил даже выспаться, ведь сон – процесс созидательный и творческий, а что во мне осталось созидательного? Я бреду, как навьюченный ишак, к очередному хребту, за которым мне мерещится долина, а оказывается лишь новый душный перегон. Когда мираж окружает тебя со всех сторон, не так-то просто найти из него выход.
Здесь некуда скрыться. Город смотрит на меня глазами Рыкованова, смотрит через дымку заводов и ядовитый утренний озон. Алкоголь и друзья больше не спасают. Друзья,
