требования полной веротерпимости, исключающей религиозные преследования и распри, прекращения гонений на староверов. Все духовные чины и монахи утрачивали, согласно предполагаемой реформе, право на получение жалованья и должны были жить своим трудом.
В XIX в. понимание свободы совести существенно дополнилось. В «Настольном словаре» видного общественного деятеля своего времени М. В. Петрашевского (1821–1866 гг.) отмечается, что веротерпимость – это низшая ступень свободы вероисповедания, которая признает гражданскую равноправность членов всех вероисповеданий (250, с. 227). Выдающийся русский ученый, криминалист А. Ф. Кистяковский говорил: «Веротерпимость есть требование разума, которое необходимо осуществить для спокойствия и безопасности государств. В больших государствах она необходима для стойкости правительства; при господстве веротерпимости, ему нечего опасаться, так как оно, способствуя спокойствию и умиротворению страстей, отнимает всякий предлог для недовольства. При преследовании религиозного разномыслия малые и отдельные силы соединяются и образуют опасную силу. При господстве же противоположного режима в стране, разделенной на великое число сект, ни одна не может претендовать на господство, и, следовательно, все пребывают в спокойствии. Люди, которые считают исповедуемую ими веру истинною, должны стоять за веротерпимость» (260, с. 280). А. Ф. Кистяковский призывал к проведению принципов веротерпимости, отказу от абсолютной ортодоксии и монопольного прозелитизма, породивших величайшие бедствия и религиозные войны в истории новых европейских народов.
В трудах русских юристов того времени М. А. Рейснера (1868–1928 гг.) и П. П. Пусторослева (1854 г.р.) вопрос о религиозной свободе ставится в связи с вопросом о задачах культурного и правового государства. По словам П. Пусторослева, культурное государство должно обеспечивать возможности удовлетворения религиозных потребностей граждан. Заботясь о благосостоянии своего народа в религиозном отношении, культурное государство обязано оказывать охрану религиозным чувствам и убеждениям своих граждан и даже обывателей, иностранцев. Отсюда и вытекает его важный долг охранения религии или веры. А так как верования людей различны, стеснения же верующего человека в его вере являются для него крайне тяжким гнетом, то у культурного государства появляется надобность давать охрану не одной религии или вере, а нескольким, т. е. держаться принципа веротерпимости или религиозной свободы. Однако принцип веротерпимости или религиозной свободы должен проводиться культурным государством не безгранично, а только относительно религий, совместимых с интересами народного благосостояния (260, с. 453–454). Почти такого же мнения придерживается другой защитник религиозной свободы, исследователь К. К. Арсеньев. В своей книге «Свобода совести и веротерпимость (1905 г.) он признает, что государство не может допустить свободного развития в своей среде вероучений, проповедующих нечто, противное вечному закону нравственности. По его мнению, такие вероучения,
