style="font-size:15px;"> – Серж теперь мой паж.
– Твой паж? – Его глаза едва не выскочили из орбит.
«Чёрт побери! – пронеслось у него в мозгу. – Что она говорит?»
– Разве я не могу завести себе пажа?
– Можешь, конечно, – сухо бросил граф. – Однако кто позволил тебе сделать этого мулата своим пажом? Ведь он мой раб.
– Был, к вашему сведению.
– Почему был?
– Потому что её сиятельство была настолько любезна, что дала его мне в услужение.
– Что?! – Лицо Робера покрылось мертвенной бледностью.
Селеста, несколько озадаченная, переглянулась с Фредериком д’Юбуа, который не спускал с него глаз. Только Серж не смотрел на своего бывшего хозяина. Должно быть, он просто боялся его.
– Именно так, – резко выпалила она. – Правда, я хотела выкупить мальчика у вашей матушки, но Бернар заявил, что это может вам не понравиться. Тогда я попросила отдать его мне в услужение, на что графиня охотно согласилась.
– Допустим, она отдала его тебе, – кивнул граф. – Только объясни мне, зачем тебе паж?
Селеста ответила ему вопросом:
– Разве было бы хорошо оставлять мальчика в вашей конюшне, видя, как он там надрывается? Боюсь, это не по-христиански, согласитесь.
Судя по всему, Селеста просто хотела облегчить ему жизнь. Но плохо было то, что она напоролась именно на Сержа. Чёрт возьми! Селеста ни о чём не должна знать. Иначе его юношеское безумство выйдет наружу. И он не должен этого допустить.
После некоторого молчания граф с леденящей улыбкой на лице заявил:
– У меня нет ни для кого исключений, мой милый паж.
– Да что вы говорите, сударь? – воскликнула Селеста, не веря своим ушам. – Я не думала, что вы столь бесчеловечны.
На её дерзкое обвинение Робер не нашёлся, что ответить. Он только вперил в юную маркизу свои зеленовато-голубые глаза. А сбоку на неё глядели другие аквамариновые глаза в обрамлении пушистых ресниц, которые точной копией воспроизводили сидевший перед ними оригинал. Барон д’Юбуа, заметив столь обличительное сходство, повернул к Селесте голову. Они обменялись многозначительным взглядом, правда, не оставшимся незамеченным графом.
Внезапно его лицо во второй раз побелело. Это навело их на мысль, что осенившая догадка, стало быть, верна. Но почему он так жесток к малышу? Было совершенно неясно.
Селеста, видя, что Робер не собирается оправдываться, холодно улыбаясь, осведомилась:
– Почему вы молчите, сударь? Ответьте мне. – Она перевела дыхание. – Разве такого малыша вам не жалко? Он же ещё ребёнок, чтобы работать в конюшне.
– Прошу не совать свой нос в мои дела! – Его голос понизился от ярости.
Проклятье! Как объяснить ей, что он даже не знал об этом? Его никогда не интересовала судьба мальчика. В сущности, этим занимались другие. Скорее всего, его матушка или мажордом. Впрочем, ему надо это выяснить.
– Ваши
