ею письме с А́скии. И больше ничего.
– Что говорит Баки́на? – сквозь слезы спросил старик.
– Лишь одно: что не писала никакого письма, – ответила Вессанэ́сс. – Но кто писал, неизвестно.
– На письме была печать? – продолжал спрашивать Армахи́л, не смея поднять своих потерянных глаз.
– Почтовик не припомнил печати, – ответила королева.
– И потому это еще страннее, чем кажется.
– Разрешите отправиться к Аскийским берегам, – попросил Армахи́л, – и выявить скрытую истину.
Королева обернулась и посмотрела в его глаза. О, как он был разбит.
– Вы считаете, вам это посильно? – спросила его, ни в коем случае не желая оскорбить его израненную душу.
Старик, опершись об изогнутую спинку софы, сотрясаясь, встал и обтер заплаканные глаза.
– Не сомневайтесь во мне, – сказал он ей. – Я хочу узнать, из-за кого погибла моя несчастная Би́рви. И это мое право.
– Тогда я даю вам позволение провести это маленькое расследование, – сказала Вессанэ́сс. – Во имя той дружбы, что была между вами. Но перед тем как вы покинете Са́лкс, я попрошу вас помочь мне в выборе новой плодотворицы, что нам всем так необходима.
– Я отдаю свой голос за Порси́зу, – прошептал старик.
– Ми́рдова жена при данном стечении обстоятельств самый лучший вариант.
– Ми́рдова жена, – сказала Вессанэ́сс, закатив свои глаза, – давеча со своим мужем ри́хтом Фи́тбутским учинили маленькое восстание.
Она подошла ближе к очагу, дабы обогреть теплом свои пальчики. Армахи́л не двинулся и с места.
– Если вы будете постоянно слушать ри́хта Са́йленского, что посягнул на мою жизнь с легкостью сапога, давящего мелкую букашку, – ответил старик, – то в вашем окружении будут одни монстры. Чета Фи́тбутских героически повела себя в бухте Тартамэ́, хоть я этого и не видел.
Королева, обогрев руки, направилась к выходу, но перед тем как покинуть хижину, остановилась, слегка обернувшись в его сторону.
– Я доверюсь вам, – сказала она. – А посему постарайтесь до отбытия на А́скию навестить чету Фи́тбутских. Я не против селянки Порси́зы, ее корни берут свое начало, к нашему счастью, в крестьянской общине.
Армахи́л поклонился ей.
– Мы все, многоуважаемая госпожа, так или иначе вышли из этой общины, – ответил он ей.
На этом королева покинула обветшалый порог, оставив Армахи́ла наедине с собой.
Когда она вышла под открытое звездное небо, ее осветили кристаллы дворовой я́шры, размещенной по сторонам каменной дорожки, ведущей к лесу. В отдалении заприметивший ее Берфито́с играючи, будто малый медвежонок, повалился на пахучий луг, предрекая катаниями по траве скорый дождь, а затем, поднявшись и отряхнувшись, устремился к своей хозяйке. Чуть в стороне глумливые стражники, окружив смелого Са́биса, пытались
