краснея очевидно для себя.
– Вот, – обратилась Алевтина к гостю, – мебель оставляю. И кровать, и шкаф, и стол со стульями. Олька уберется, окна помоет. Она хорошо моет, ее нанимают хозяева мыть.
– А добавишь, – продолжила в порыве вдохновения, – коридор за тебя помоет и туалет. У нас все соседи моют по очереди. Тысячу дашь, и она будет мыть по надобности. Воды на кухне сколько хочешь, раковина там. Туалет с унитазом есть. А ванны нет. В баню ходим.
Тут Алевтина сбилась, выдохлась и умолкла, не зная, что добавить.
– Бери, – заключила она. – Или думать будешь?
– Нормально все, чего думать. – отозвался парень, снимая с плеч рюкзак. – Буду заселяться. Мыть ничего не надо, и так чисто.
– Залог тогда с тебя, – переключилась на деловую ноту Алевтина. – Три тыщи, меньше взять не могу, тут добра не на три тыщи, может, на все пять.
– Утром деньги, вечером стулья, – парень подмигнул оторопелой Ольгуне, вытащил из кармана пятитысячную купюру, сунул Алевтине. – Сдачи не надо.
Алевтина денежку приняла недоверчиво, и пальцами терла, и на просвет разглядывала, чуть только на зуб не пробовала. После успокоилась, просветлела.
– Ладно, жилец, заселяйся, – милостиво разрешила. – Звать-то как тебя?
– Дмитрием, – отозвался тот, – друзья Димоном кличут, а вы, девушки, Митей называйте.
И снова Ольгуне подмигнул.
– Я-то уж давно не девушка, – сообщила ему мать, – Алевтина я. А это дочь моя, Олька.
– Хорошая дочь, – одобрил рыжий, оглядев Ольгуню с головы до ног. Та повернулась и выскочила вон.
– Не обращай, как там тебя, внимания, она придурочная немного, в церковь ходит, в хоре поет, – равнодушно сказала Алевтина, – располагайся, а мне надо… Короче, дела у меня.
И тоже мигом за дверью исчезла.
– Эй, хозяйка? Ключи дайте! И туалет где? – вскричал новосел в пустую даль коммунального коридора, где арендодательницы уже и след простыл.
– Чего орешь! – подоспела на крик сонная Петровна. – Ключ тут лежит.
Нагнулась, продемонстрировав обтянутый цветастым халатом зад и оплетенные венами отечные икры, достала ключ из-за отскочившего косяка, протянула опешившему парню.
– Туалет за углом, дверь с дыркой, – сообщила. – Раковина на кухне, внизу. Еще сортир на улице деревянный, если любишь на свежем воздухе оправиться, покурить, газетку почитать. Но там воняет, да и холодно сейчас.
– Не курю я, – отвечал Дмитрий.
– Вот и не кури, – одобрила Петровна. – Долго ли до беды. Вон за электронным магазином, полыхнуло – и как корова языком слизала. Одни угольки остались. Получили комнату в бараке в Гущино. Кто выжил, понятное дело.
Хмыкнула, зевнула и отправилась досыпать.
– Дела… – пробормотал Дмитрий, закрыл дверь
