из-под сестринского платка был так волнительно прекрасен.
– Здравствуйте, Ксения! – несколько громковато ответил Петя. – Вы к нам, сюда?
– Да. Сюда перевели, здесь рук не хватает, а там, во втором лазарете – с избытком. Вот, решили поправить. Раненых-то больше к вам везут.
– Ксения, я, наверное, вас задерживаю?
– По правде говоря, мне надо уже бежать в перевязочную. Говорят, бой идёт жестокий, раненых ещё много будет. Но минутка есть.
– Вы не знаете, где Георгий?
– Там. – С затаённой тревогой ответила она. Сам туда напросился, а половину их батальона здесь, на охрану станицы поставили.
– Эх. А я вот тут, как видите, без дела шатаюсь. Так хочется туда, верите?
– Верю, Пётр. Вы герой, я знаю. Вы ещё отличитесь. Обязательно.
При этих словах на нетронутых бритвой щеках Петра появился яркий румянец. Он уже мысленно бежал впереди цепей с трёхцветным знаменем, и трусливый враг разбегался перед ним.
– Я пойду, Пётр. Может увидимся ещё, когда я освобожусь. Я теперь рядом.
От последней фразы у Пети голова пошла кругом. «Рядом». Рядом с ним? Он понял, что любит её. Но как это сейчас несвоевременно!
Но Ксения так и не освободилась. Поток раненых же всё возрастал. Те из них, кто мог говорить, передавали картину страшного боя, где десятки тысяч красных, ощетинившихся орудиями, пулемётами, поддерживаемые бронепоездами, создавали такой свинцовый шквал, сквозь который было не пробиться белой доблести. Пал Неженцев28, поднимая вновь в атаку свой героический полк. Убита баронесса София Боде, кавалерист-девица, ангел мщения Добровольческой армии. Потери рядового состава были огромны, слишком тяжелы для такой маленькой армии. Но что удалось? Удалось закрепится на окраине. На завтра назначено было продолжение штурма.
«Завтра всё и решится» – подумал Пётр и стал с удвоенным усилием разрабатывать ногу.
3.
Георгий уже не помнил, как оказался на позициях Партизанского полка. После нескольких малоуспешных дневных атак части поредели и перемешались между собою. Снаряд и пуля его миловали, лихорадка боя не отпускала. Ему казалось, что одно лишь усилие, и фронт большевиков рухнет, что они побегут. Не могут же быть напрасными столько явленной отваги, столько бесстрашия, столько героических смертей? Наверное, так русские дрались при Бородино, самозабвенно, до последних резервов души.
Своих врагов он практически не видел. Они прятались за оградами домов, стреляли из выбитых окон, строчили пулемётами с чердаков. Добровольцы уже прошли самое трудное – открытое место, где их безжалостно косила шрапнель. Осталась ещё одна хорошая атака, и утомлённый, морально сломленный враг будет разбит. Но, господи, как же мало осталось в строю бойцов-добровольцев!
Наступали сумерки. Генерал Казанович29, командующий партизанами, обходил цепь. Он был ранен, перебинтован, но, казалось, не обращал на
Митрофа́н О́сипович Не́женцев (1886 – 12 апреля 1918, под Екатеринодаром) – русский офицер, полковник Генерального штаба, командовал Корниловским ударным полком.
Бори́с Ильи́ч Казано́вич (1871 – 1943), генерал, накануне штурма Екатеринодара был назначен командовать Партизанским полком.
