утренней прогулки в Гранд-отель, сказал испанцу:
– В Гранд-отеле не было никаких писем на имя моего господина, и потому я прошел в гостиницу «Сарагоса». Там мне передали письмо на ваше имя, сударь. Оно лежало там уже два или три дня.
– А-а! Это, значит, от Родриго. Напрасно я обвинял твоего хозяина.
Викарио прочел:
«Милейший месье Викарио!
Вот я и в замке Нанжери. Великолепно, роскошно, но скучно, страшно скучно. Вообразите, отец задумал женить меня! Я, конечно, протестую, борьбу веду отчаянную, но тем не менее мне придется пробыть здесь дольше, чем я предполагал. Верховая езда и охота – единственные мои развлечения, скука смертная!
По поручению отца я писал нашему поверенному месье Данфрону и воспользовался этой благоприятной возможностью, чтобы переслать письмо и вам. Если вздумаете отвечать, то адресуйте свое письмо на имя Данфрона, потому что письма моих парижских друзей перехватывают, и они до меня не доходят. Жан знает Данфрона, он отнесет ему ваше письмо. Кстати, довольны ли вы им? Привык ли он к Парижу?
До скорого свидания.
Ваш Родриго де Нанжери».
Испанец, конечно, поторопился ответить своему щедрому приятелю и, передавая письмо Жану, приказал отнести его господину Данфрону, который должен был сам переслать его в замок Нанжери.
– Ты передашь ему мой новый адрес, – прибавил Викарио и написал: «Итальянский бульвар, переулок Гласьер, квартира Сусанны Мулен».
Жан вытаращил глаза и разинул рот от удивления.
– Сусанны Мулен? – переспросил он.
– Конечно, – засмеялся испанец. – Неужели ты считал меня таким богачом? Разве я мог за два дня купить все это? Нет, любезный Жан, эту квартиру я снял у госпожи Мулен.
– И наш переулок называется переулком Гласьер? – продолжал удивленный Жан.
– Да. И что с того?
– Удивительно, что я до сих пор не знал этого! Изучил, кажется, весь Париж вдоль и поперек, а этого не знал. Вот уж верно: век живи, век учись! – пробормотал слуга.
По дороге к вышеупомянутому господину Данфрону он твердил не переставая:
– Сусанна Мулен… переулок Гласьер… Странные бывают вещи на свете! Я жил тут столько времени и ни о чем не догадывался!..
XI
Любопытство – гадкий недостаток
Жан был не из любопытных. Он не подслушивал у дверей, не распечатывал писем своего господина, не любил рыться в его бумагах. Викарио уже давно убедился в этом и мог не стесняться своего слуги. Однако, несмотря на то что Жан был нелюбопытен, некоторые таинственные стороны жизни испанца не могли ускользнуть от его внимания. Так, например, он не мог не заметить, что каждый понедельник утром к его хозяину является один и тот же человек. Викарио вручал ему письмо, запечатанное в конверте без всякой надписи. Невозможно было не заметить и того, что после визита испанец непременно уходил из дома, одевшись как можно
